Чушь собачья - [5]

– Не расслабляйся! Мы на работе. И где-то тут бродит ужасная собака. Она только и ждет, чтобы мы потеряли бдительность.

Виктор рассеянно улыбнулся и полез в машину за аппаратурой. Он повесил через плечо фотоаппарат, рассовал что-то по карманам, и мы углубились в лабиринт садов, разграниченный невысокими заборчиками, за которыми сквозь густые ветки, усыпанные созревающими плодами, виднелись летние домики, аккуратные грядки и посыпанные песком дорожки.

Несмотря на план, мы сразу же потеряли ориентировку. То, что казалось очевидным местному аборигену, сбивало нас с толку. Все дачи казались нам похожими друг на друга, а буйная растительность мешала обзору. Вскоре я поняла, что без подсказки нам не обойтись. К сожалению, вокруг не было видно ни одной живой души – словно весь этот рай был еще пуст и только готовился к приему гостей.

Виктор, угадав мои мысли, молча показал на ближайшую калитку.

Хозяева здесь, поняла я. Иначе бы висел замок.

Мы перешли границу частного владения и медленно пошли по дорожке, мощенной красным кирпичом, которая вела от калитки к деревянному дому, выкрашенному зеленой краской. Слева тянулись ряды ухоженного виноградника, справа чуть слышно шелестели кроны яблонь. На веранде дачи стоял простой деревянный стол, на котором ничего не было, кроме бутылки с растительным маслом. Здесь тоже царила умиротворенная тишина.

– Ау, хозяева! – осторожно позвала я. – Есть тут кто-нибудь?

Только я это сказала, как откуда-то из-за угла дома совершенно бесшумно выступил человек, дочерна обожженный солнцем. Из одежды на нем была тряпочная кепка с засаленным козырьком и выцветшие синие шаровары, поверх которых колыхался огромный загорелый живот. Лицо человека было покрыто морщинами и седой щетиной, а маленькие голубые глазки смотрели хитро и подозрительно. В руках дачник держал тяпку с отполированной рукояткой.

– Здравствуйте! – сказали мы хором.

– Добрый день! – ответил хозяин, ощупывая нас въедливым взглядом. – Что-то не признаю – вы кто ж такие будете? Вроде я вас раньше не видел?

– Ничего удивительного, – сказала я. – Мы здесь впервые. Ищем одного человека. Может быть, вы нам поможете?

Дачник усмехнулся неподражаемой притворно-простодушной усмешкой.

– Все может быть, – уклончиво сказал он. – А с кем, простите, имею честь?

Чтобы предотвратить дальнейшие вопросы, я протянула ему свое журналистское удостоверение. Хозяин читал его долго и с удовольствием, беззвучно шевеля губами.

– Понимаю, – сказал он наконец, возвращая книжечку. – А я Боровских Тимофей Иванович, полковник в отставке. Теперь вот здесь место моей дислокации, – он негромко похихикал и обвел рукой свои владения. – Благодать!

– Да, у вас тут хорошо, – согласилась я. – Но, говорят, есть свои проблемы?

Полковник посмотрел на меня хитрющим взглядом и рассудительно заметил:

– А где ж их нет, проблем-то? В этом вся жизнь, в проблемах! Куда денешься? Разве только на кладбище проблем нет! – и он снова сдержанно хохотнул, весьма довольный своим остроумием.

Я вежливо улыбнулась.

– И все-таки у нас есть информация, что здесь имелись случаи нападения собаки на дачников. Вы ничего об этом не слышали?

Тимофей Иванович оперся на тяпку и задумчиво уставился почему-то на Виктора.

– Собаки, говорите? Это чьей же собаки? Вроде у нас и собак тут особых нет. Кто вам это сказал?

– Сказала нам гражданка Токмакова, – ответила я. – Знаете такую? А собака вроде бы принадлежит некоему Гаврилову. И собака эта уже покусала Токмакову и ее мужа. Может быть, были и другие случаи.

Отставной полковник выслушал меня очень внимательно, наморщил лоб и уставился себе под ноги. Он долго думал, жуя губами, а потом изрек:

– А что? Вполне возможно, что и были случаи! Сейчас порядку-то нигде нет. Вы вот в газете пишете, а что толку? Все только хуже и хуже. Вот, к примеру, моя пенсия…

– Тимофей Иванович! – перебила его я. – Мы бы с удовольствием поговорили о вашей пенсии, но совершенно нет времени. Раз вы не слышали о собаке, так, может, вы подскажете, где найти дачу Токмаковых?

Лицо Боровских выразило явное неудовольствие. Полковник выпрямился, выпятив живот, и ожег меня посуровевшим взглядом.

– Не знаю таких! – отрезал он. – Тут вот Пахомовых дача, тут Либермана. Может, там дальше где… А я таких не слышал. Ищите!

Нам ничего не оставалось, кроме как ретироваться. Хозяин провожал нас неприязненным взглядом до самой калитки, держа тяпку наперевес, точно пограничник ружье.

– У меня такое ощущение, что со свидетелями будет туго, – заключила я, когда мы оказались на дорожке в окружении дачных заборов.

Виктор пожал плечами и кивнул куда-то в сторону. Метрах в десяти от нас на дорожке в тени пышной акации стояла невысокая женщина в панаме, просторной футболке и вытянутых на коленях трикотажных брюках. Она с любопытством смотрела на нас, морща остроносое личико в приветливой улыбке. Не сговариваясь, мы двинулись в ее сторону и поздоровались.

– Ищете кого-нибудь? – спросила женщина приятным звонким голосом, разглядывая нас с доброжелательным любопытством. – Я слышала, вы с Тимофеем Ивановичем разговаривали…

– Разговаривали, – призналась я. – Но, кажется, неудачно.