— И все же где-то я его видел, — пробормотал Тиллирет себе под нос, извлекая из недр книжного шкафа раритетную книгу под названием "Легендарные чудовища: правда и вымысел". — Если и здесь ничего не найдется, то не найдется совсем. Значит, я всего лишь старый, выживший из ума оболтус.
Однако раритет не подвел. На двести сорок первой странице маг наткнулся на долгожданный портрет своего приобретения. Подпись под картинкой гласила: "Вампирус-москитус, в ряде стран именуемый чупакаброй. Высасывает из своей добычи всю кровь до последней капельки, предварительно парализуя ее одним укусом. Впрочем, мясом жертв также не гнушается".
— Вот оно, значит, как, — протянул Тиллирет, переводя взгляд на приподнявшего голову зверя. Сверкающие сердитым огнем глаза навыкате встретились с серыми зрачками мага. Бродяга с восторгом ощутил, как его тело пытается парализовать чужая воля. — Значит, ты чупакабра, лесной кровосос. Давненько о вашем роде ничего не было слышно.
Чупакабра чуть заметно скривился. Судя по всему, он бы предпочел, чтобы о его роде ничего не было слышно еще как можно дольше. Преисполненный восхищения маг перелистнул еще несколько страниц, надеясь найти там что-нибудь полезное для себя, но увидел только одну надпись: "Про чупакабр практически ничего не известно, за исключением нескольких рассказов сельских жителей, в большинстве своем, скорее всего, являющихся вымыслом".
— Вот оно, значит, как, — повторил Тиллирет. — Значит, ничего не известно. Не возражаешь, приятель, если я использую тебя для исследований?
Судя по оскаленным клыкам и глухому рычанию, зверь возражал и активно. Но его желание в расчет никто не собирался принимать.
Маг решительно отодвинул в сторону испорченные листы, положил перед собой чистый пергамент и уверенной рукой вывел на верху страницы: "Чупакабра. Результаты исследований живого экземпляра. Написано Тиллиретом Загребинским, десятого числа октября семьсот одиннадцатого года".
Я уныло наблюдал за тем, как белошерстый царапает пером коровью шкуру. Шкура была старая, лежалая, но, тем не менее, все еще пахла едой. От этого в животе медленно закипало недовольное бурчание.
А я ведь сегодня только позавтракал, тоскливо подумалось мне. И то — каким-то мелким зайчишкой, не убравшимся вовремя с моей дороги. Не еда, а так, легкий перекус. Как бы так измудриться и намекнуть белошерстому, что я хочу есть?
Я протяжно, с подвывом зевнул, но человек даже ухом не повел в мою сторону, продолжая портить коровью шкуру. Так, ясно, этот номер не прошел. Что я могу сделать еще?
Я с сомнением покосился на окружающую меня сферу. Оглушит — это, конечно, неприятно, но не смертельно. Но если и это не привлечет ко мне внимание белошерстого, то придется отгрызть собственный хвост, чтобы утолить звереющий с каждой минутой голод.
Я еще немного поколебался, затем решительно вздохнул и потянулся носом к синей пелене.
Громкий треск и последовавший за ним звук упавшего тела заставил Тиллирета подскочить на месте. С пера сорвалась густая черная капля и скрыла под собой результаты стараний мага за последние пять минут. Бродяга обернулся и посмотрел на комнату через плечо.
Посреди магической клетки полутрупом лежал чупакабра и тихо подвывал. Сперва маг решил, что зверь воет от боли, но приглядевшись, заметил, что пасть у того плотно сомкнута, и звук доносится вроде бы как не оттуда. Подойдя поближе к сфере и внимательно прислушавшись, Тиллирет с удивлением понял, что странный вой исходит из живота чупакабры.
— Ну и что это означает? — недоумевающе спросил сам у себя маг.
В приоткрытых глазах зверя промелькнуло презрение. С трудом подвинув лапу к морде — оглушение сильно замедляло рефлексы — чупакабра взял ее в пасть и принялся медленно жевать, вопросительно поглядывая при этом на Бродягу. Тот с отвалившейся челюстью наблюдал за актом самопоедания. Убедившись, что его пантомима понята неправильно, зверь выплюнул лапу и обречено закатил глаза.
— Что это было? — опять-таки сам у себя спросил Тиллирет. — Ничего не понимаю!
— Тьфу, елки зеленые, чего тут понимать, — чупакабра раздраженно стукнул хвостом по полу. — Жрать я хочу. Ты кормить меня собираешься или нет?
Челюсть у мага отвисла до пола. Чупакабра с некоторым любопытством заглянул в открытый рот Тиллирета, словно надеясь обнаружить там желанную еду, но, увидев только вставные челюсти — между прочим, очень качественно сделанные, не отличить от настоящих — брезгливо наморщил морду и отвернулся.
— А… Э…, - выдавил из себя маг.
— Ну давай, соображай быстрее, — зверь осторожно сел на задние лапы. Действие оглушения уже проходило, но движения пока еще оставались замедленными.
— Ты говоришь? — Тиллирет наконец сумел выдавить из себя осмысленную фразу.
— Нет, блин, знаками изъясняюсь, — ехидно ответил зверь. Сомнений быть не могло — маг отчетливо видел, как двигаются челюсти чупакабры, а во рту шевелится розовый язык. — Жрать, говорю, хочу. Желательно, свежего сырого мяса. И чтобы обязательно с кровушкой!
Тиллирет сделал два шага назад и рухнул в вовремя попавшееся под ноги кресло. Одну руку маг прижимал к взволнованно стучащему сердцу, другую — к на глазах опухающей голове.
