Чума теней - [54]

– Учитель, как вы можете быть таким слепым! – Олэ вцепился рыцарю в руку. – Барон сам нахлебник у короля. Ему перепадают крохи, а нам крохи крох. Все мы, беглецы от Чумы теней, для короля обуза. Когда придёт война, которой ты так грезишь, нас первыми бросят в бой.

– Это почётная участь. Ты знаешь, насколько древний мой род. И мы никогда не отсиживались в задних рядах.

– О, да, – Олэ вскочил на ноги и воздел руки к небу. – Любимая тема. Твой титул, твой род, твои привилегии. Как ты мне умело годами мозг конопатил. Я всерьёз верил в ценность нелепых идей и даже мечтать боялся, чтобы стать наследником этих, ха, богатств. Но сейчас я уже не тот маленький и наивный мальчик, мне больше не пустишь пыль в глаза! Лучше ответь, почему ты на каждый бал являешься в доспехах, только шлем снимаешь?.. Мы оба знаем ответ. Потому что у тебя даже нет приличного камзола!

Олэ опять упал на колени перед учителем, взял его руку, прижал к груди и зашептал скороговоркой:

– Умоляю, учитель, возьмите деньги! Купите себе лучшую одежду, и пусть эти фанфароны из роты жандармов сдохнут от зависти. Снимите себе хоть какое-то жильё – это мне, молодому, легко жить в казарме, а вы заслужили в свои годы спать на нормальной кровати.

– Мне ничего не надо, кроме того, что даёт мой достославный сеньор, – освобождая руку, сказал сурово рыцарь. – А эти деньги ты завтра же отнесёшь, где взял. Извинишься, скажешь, что нашёл. И больше никаких контактов с ночной армией!

Олэ встал и отошёл к стене.

– Юноша, кажется, я к вам обращался? Никаких больше контактов с ночной армией! Подумать только! Он тренируется на одном ристалище чуть ли не с принцами крови, а ищет компании разбойников и воров!

Олэ упёрся в стену руками. Его трясло.

– Они мне не компания! Нет у меня компании, кроме воинов, и другой мне не надо. А мальчишки из ночной армии? Просто средство. Как и дружба с дочкой Хма, королевского следопыта. У принцев крови не выучишься ни умению читать следы, ни бесшумно подкрадываться. Да, учитель. Я не оставил эту затею.

Рыцарь встал, подошёл к подростку и положил ему руку на плечо.

– Неужели защищать вдов и сирот и служить своему сеньору – это хуже, чем стать для целого народа палачом?

– Палачом справедливого приговора. Что я тебе говорю? Твой дом остался там же, где и мой. В чумных землях.

– Мальчик мой. Про охотников на теней… Такие слухи… Ты же знаешь о Чёрном Человеке? Который приходит к ним во сны?

Рыцарь попытался обнять ершистого подростка, но Олэ не дался.

– Да плевать! Это лучше, чем каждую ночь видеть последний миг мамы во сне, а порой и наяву. Знать, что она умерла, а ты выжил. Вы, учитель, не ожесточились, потому что оставили в чумном городе только боевых товарищей. А я оставил маму. Я всё прощу народу Теней, но своей мамы не забуду никогда.

– С двумя взрослыми лошадь бы едва тащилась! И мне показалось, что женскую ногу уже лизнула чумная тень. Мальчик, я знаю, ты считаешь, что я предал её, когда выбрал тебя. Но слово «предал» неуместно… я вас обоих не знал.

– Что ты мне говоришь? Я сам понимаю, что мои претензии глупы. Но ничего не могу с собой поделать. Продолжаю тебя корить за это там, в глубине души.

– Но тебя-то я никогда не предавал.

– Что? Говоришь, никогда?

От волнения голос Олэ выдавал непривычные для него визгливые ноты. Он напомнил рыцарю о том дне, когда вышла драка с сыном королевского псаря, как псарёнок сел сверху и стал колотить по лицу, а учитель… а учитель всё видел и ничего не сделал.

– И что? Ты дрался один на один. Когда тебе случалось биться с толпой, я никогда не проходил мимо. Хотя словно удовольствия какого-то лишал: тебя, малыш, действительно заводит, когда врагов целая орава.

– Вы не вмешались только поэтому? Только потому, что это был честный поединок? Даже когда стало ясно, что он меня может покалечить?

Взгляды Олэ и его учителя пересеклись. В глазах первого читалось непонимание, глаза второго источали мудрость, которая приходит лишь с годами.

– Олэ, мальчик мой… Да, тебе было тяжело, но в итоге ты всё-таки победил. Ты нашёл в себе силы вывернуться из-под псарника и опрокинуть его. Война через год, два, максимум через пять лет неизбежна! – кто-нибудь да и воспользуется тем, как мы ослабли после Чумы теней. И тогда… переживу ли я те бои? Дай мне обещание, Олэ. Клятвы не требую, мне достаточно и простого обещания: уверен, ты больше не станешь лгать… Пообещай, что больше никогда не будешь воровать, забудешь о чумных охотниках и никогда, слышишь, Олэ, никогда и никому не проиграешь один на один. Иначе нет смысла в том, сколько времени мы проводим в тренировках.

В глазах учителя была мольба. В голосе ученика прорезался вызов.

– Обещаю, что не побоюсь выйти против любой толпы и не проиграю никому один на один.

– А остальное?

Вместо ответа подросток молча вышел из казармы.

Никакое странствие по наземным водам не сравнится с путешествием по подземному озеру. Наверху, где в самом мёртвом штиле живёт предчувствие ветра, вы никогда не найдёте такой водной глади, что лодка скользит по ней, словно капля росы по шёлковому покрывалу. Здесь, под сталактитовыми сводами, такая тишь, что даже простой плеск вёсел обретает чарующую ауру различных звуковых оттенков.