Чума на оба ваши дома - [96]

Молчание нарушил Ричард.

– Ты ошибаешься, – сказал он прерывающимся голосом. – Отец никогда не позволил бы им причинить тебе зло. Он всегда твердо давал им это понять.

Стэнмор, похоже, взял себя в руки. Он сделал шурину знак сесть рядом с ним. Бартоломью отказался и ждал стоя, напряженный и настороженный. Стэнмор глубоко вздохнул и заговорил, временами так тихо, что Бартоломью приходилось напрягать слух, чтобы расслышать.

– Все началось примерно год назад, – сказал он. – Тебе известно, что я содержу в городе собственную сеть осведомителей? В общем, до меня дошли сведения, что оксфордцы предприняли некоторые шаги, чтобы ослабить здешний университет, но я решил, что это просто заевшиеся ученые от безделья маются дурью. Может быть, так оно и начиналось, но за год положение, похоже, стало более серьезным. Пошли разнообразные слухи о шпионах, тайных посланиях и прочем в том же духе. Потом начали умирать люди: те двое, что отравились устрицами, потом мастер Кингз-холла, всего трое. В общем, стало ясно, что зреет какой-то заговор, который должен нанести удар по университету через самых его влиятельных членов – профессоров и мастеров колледжей.

Он умолк и принялся разглядывать свои ногти. Бартоломью нетерпеливо ждал.

– Прошлой весной ко мне пришел Барвелл и сказал, что пансионы основали секретный комитет для расследования этого вопроса. Смерти в колледжах продолжались, и в пансионах предполагали, что колледжи кишат шпионами Оксфорда. Представители пансионов считали, что Оксфорд своими нападками на колледжи может вынудить возможных жертвователей – например, епископа Нориджского и Эдмунда Гонвиля – отказать Кембриджу в деньгах, когда у них создастся впечатление, будто колледжи погрязли в скверне. В группу представителей пансионов не входило ни одного человека из колледжей, потому что они не знали, кто честный человек, а кто шпион. Понимаешь?

Бартоломью тревожно кивнул.

– Представители пансионов решили также принять некоторых заслуживающих доверия горожан. Пансионы бедны, в отличие от колледжей, которые существуют на пожертвования и пользуются поддержкой короля, а чтобы организовать сеть шпионов, нужны деньги. Меня вместе с еще пятерыми купцами включили в группу потому, что мы ведем много дел с университетом и его благополучие – в наших интересах. В общем, мы снабжали их деньгами, а они заботились о том, чтобы у нас была клиентура. Невинные отношения.

– Они оказались не столь невинными для Августа, сэра Джона и Элфрита, – холодно ответил Бартоломью.

Стэнмор вскинулся.

– Для отца Элфрита? Он умер от чумы.

– Его отравили, – без обиняков сказал Бартоломью.

Во взгляде Стэнмора отразилось недоверие.

– Я не знал, – произнес он. – Но я не договорил, Мэтт. Некоторое время казалось, что наша агентурная сеть действует довольно успешно, потому что смерти прекратились. Затем, без предупреждения, все началось сначала. Умерли двое профессоров из Валенс-Мария-холла, сэр Джон совершил самоубийство, потом поползли слухи о коммонерах, которых убили из-за его печати. Мы регулярно устраивали тайные собрания, чтобы выяснить, что происходит. В последние несколько месяцев самые серьезные опасения нам внушал Майкл-хауз. Там происходит нечто такое, чего никто из нас не понимает. Возможно, заговор против университета исходит от вашего колледжа.

Он взглянул на Стивена; тот кивнул в знак согласия. Бартоломью сохранял безучастный вид, хотя в мыслях у него царил полнейший сумбур. Элфрит рассказывал ему, что смерти были в Кингз-холле, Клере и Питер-хаузе, а затем, после долгого перерыва, в Валенс-Мария-холле и Майкл-хаузе. Сказанное Стэнмором совпадало с тем, что говорил Элфрит; быть может, намерения его зятя все же были чисты?

– Университет закупает сукно у меня, а не у других торговцев, – продолжал Стэнмор. – Я, в свою очередь, снабжаю их деньгами, на которые они содержат сеть осведомителей. Но я ни за что в жизни не замарал бы себя убийством и никогда не делал ничего, что могло бы повредить тебе. Это было одним из условий, на которых я вступил в группу: если что-то могло затронуть тебя, мне должны были сначала сообщить об этом, чтобы я мог тебя уберечь.

– А как же ваш план избавиться от Элкота? – поинтересовался Бартоломью.

Стэнмор потрясенно взглянул на него.

– Откуда ты знаешь об этом? – Он снова схватился за голову. – О боже, нет! И в наших рядах шпион! Только не говори, что о группе известно в Майкл-хаузе. Если так, – сказал он, поднимая глаза на шурина, – нам всем грозит опасность. – Он обернулся к Ричарду. – И зачем только я втравил тебя во все это? – воскликнул он горестно.

Сын твердо встретил его взгляд.

– Это не ты, отец. Ко мне обратились независимо от тебя. – Он взглянул на Бартоломью. – В Оксфорде я могу слушать и учиться, но могу еще и поставлять сведения, которые, возможно, помогут положить конец этому дурацкому заговору.

Бартоломью словно не слышал.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказал он Стэнмору. – Как же план… как это было сформулировано? – «исключить Элкота из уравнения».

– Это был ты! – внезапно воскликнул Стивен. – Шум, который послышался из-за окна. Ты подслушивал!