Чукчи. Том II. Религия - [65]

Молодые люди обычно неохотно подчиняются шаманскому призыву, в особенности если он заключает в себе требование ношения какой-нибудь особенной одежды или изменения образа жизни. Они отказываются взять бубен и призывать «духов», в страхе оставляют на тундре амулеты и т. д.[174]

Родители молодых людей, «предназначенных для вдохновения» (eŋeŋьtvu lьnjot), поступают различно, в зависимости от характера и семейных традиций. Иногда они протестуют против призыва и убеждают своих детей отвергнуть «духов» и жить обыкновенной жизнью. Это случается чаще всего с единственным сыном или дочерью, так как опасность, происходящая от шаманского призыва, угрожает их жизни, в особенности вскоре после призыва, и родителям жаль их потерять. Однако протест родителей бесполезен, так как последствия отвержения «духов» еще более опасны, чем следование их призыву. Молодые люди, противящиеся шаманскому вдохновению, вскоре заболевают или даже умирают. Иногда «духи» заставляют их отказаться от родного дома и уйти туда, где они могут беспрепятственно следовать призыву.

С другой стороны, после нескольких лет шаманской практики «духи» позволяют шаману на некоторое время отказаться от шаманства — до более зрелого возраста. Я встречал нескольких человек, которые утверждали, что прежде они были большими шаманами, но теперь они утратили большую часть шаманских способностей. Они выставляли следующие причины такой утраты: болезни, возраст или просто уменьшение шаманской силы, которое наступает с течением времени. Один из них рассказывал, что он был болен. Во время болезни у него было ощущение, что руки и ноги у него замерзли и после так и не оттаяли. Поэтому он не мог как следует «встряхивать себя» во время игры на бубне. Другой говорил, что он и его «дух» надоели друг другу. В большинстве случаев такая утрата шаманской силы является, должно быть, результатом исцеления от того нервного состояния, которое привело к шаманскому призыву и вдохновению. В то время, как шаман находится во власти вдохновения, он должен шаманить и не в состоянии скрыть свою силу. Иначе она выйдет, кровавым потом или же проявится в виде буйного сумасшествия, подобного эпилепсии (itejun).[175]

Бывают случаи, когда, наоборот, родители хотят, чтобы их дети отозвались на шаманский призыв. Обычно это многодетные владельцы больших стад и нескольких шатров. Такие семьи не боятся возможности потери одного из своих членов. Они, наоборот, очень хотят иметь своего собственного шамана, заступника перед «духами» во всех подобающих случаях.

Шаман, по имени Tejŋet, в районе реки Росомашьей, рассказывал мне, что, когда шаманский призыв пришел к нему, он не захотел повиноваться, но его отец дал ему бубен и заставил его начать упражнения. После этого он в течение нескольких лет чувствовал «робость». В дни праздников он убегал со стойбища и прятался; так что родственникам приходилось отыскивать его и приводить обратно в шатер, чтобы показать собравшимся гостям его успехи в шаманстве.

Чукчи рассказывают, что для мужчин подготовительная стадия шаманского вдохновения болезненна и продолжительна. Призыв проявляется в очень резкой, но неясной форме, оставляя человека в недоумении. Он чувствует страх, «робость», сомневается в своих способностях и силе. Полубессознательно, независимо от его желания, его душа претерпевает странное и мучительное превращение. Этот период может тянуться месяцы, а иногда даже годы. «Вдохновляемый» (tur-eŋeŋьtvilьn) юноша теряет всякий интерес к обыденным жизненным делам. Он перестает работать, ест мало и без аппетита, избегает разговоров с людьми и даже не отвечает на вопросы. Большую часть времени он проводит во сне.

Некоторые из «вдохновляемых» все это время остаются во внутреннем пологе и очень редко выходят оттуда наружу. Другие же бродят по тундре под предлогом охоты или наблюдения за стадом, однако не берут с собой никакого оружия, ни пастушьего аркана. За ними необходимо следить, так как они могут лечь на землю в открытой тундре и проспать трое или четверо суток сряду, подвергаясь опасности замерзнуть или быть занесенными снегом. Когда они приходят в себя после такого долгого сна, то им кажется, что они спали всего несколько часов, или же они вовсе не сознают, что спали на тундре. Рассказы о таком продолжительном сне, конечно, сильно преувеличены. Однако чукчи во время болезни очень часто впадают в тяжелую дремоту, которая продолжается иногда несколько суток. Она прерывается только для удовлетворения физических потребностей организма. Такое состояние нередко может кончиться смертью. Например, за два года до моего приезда на Анадырь чукча Rьkewgi и его жена, жившие в Мариинском посту, заболели гриппом. Эпидемия гриппа, как я уже говорил, за короткое время опустошила весь район. Жена умерла, а сам Rьkewgi спал более двух месяцев. В течение этого времени он ел очень мало, главным образом сухую рыбу, и лишь изредка кто-нибудь из сочувствующих соседок приготовлял ему горячую пищу. Русские казаки, жившие в Мариинском посту, подтвердили все, что Rьkewgi рассказал о своей болезни. Ajŋanvat также рассказывал мне, что в 1884 году вся его семья умерла от оспы, а он отделался двухнедельным сном. В это время он вступил в сношение с «духами». Чукчи считают, что во время такого длительного сна «духи» поддерживают силы спящего.