Чукчи. Том I - [137]

Кстати сказать, на Колыме и на Анадыре, среди русских, а также среди обруселых туземцев были в ходу эти старорусские былинные пародии. Temeerec, или, в уменьшительной форме, Temeereceqəj, был молодым человеком, легким в беге и быстрым в движениях. Таньги убили его родителей, и он остался сиротой.

Однажды пошли Таньги нападать на чукотское стойбище. Убегает народ: едущие на оленях; мальчик впереди идет пешком. Догоняют передние, говорит: «Где же я сяду?» Говорят: «Пусть у задних!» Задние подъезжают, говорит: «Где же я сяду?» — «Пусть у самых последних!» Наконец, остался один едущий. Говорит: «Пусть у тебя сяду» — «Нет, говорит, пусть у задних!» — «Ведь нет больше никого!» Тот угнал оленей, остался мальчик один. Идет по следу едущих. Маленький мальчик, но умный. Держит в руках детский лук, стрела — с наконечником из красной меди. Идет по дороге. Наезжает сзади вереница Таньгов. Впереди самый сильный воин. Оглянулся мальчик, хочет его догнать. Думает: что буду делать. Бежит, падает, встает и опять бежит. Таньгин увидел бегущего, встал с нарты, снял панцирь, положил на нарту, положил и копье. Копье толстое, ратовье толще руки. Бежит, ведя за собой оленей. Думает мальчик: такой силач раздавит меня одним ногтем, как вошку. Бежит, спотыкается, опять бежит. Оглянулся, еще ближе стал Таньгин силач, скоро догонит. У него одежда короткая, почти не покрывает живота; выстрелил из лука, попал ему в брюхо. Сел на землю богатырь. «Стой, мальчик!» — говорит ему богатырь. — «Подойди сюда». Боится, глядит издали. «Подойди сюда, не бойся! Теперь ничего тебе делать не стану!». Мальчик боится. Встал Таньгин, снял с нарты копье, положил на землю; снял и панцирь. Мальчик бросился бежать, но тот кричит: «Не беги, не беги! Тебе ничего не сделаю. Лучше подойди сюда!» Подошел, наконец. «Ну, говорит, — вот копье, вот лук, вот вся сбруя. Надень на себя это все, сядь на нарту и поезжай! Станешь проезжать оленных станут они кричать: что за быки и откуда взял? — не отвечай, проезжай мимо к дяде!» А дядя у него жил впереди на жительстве. «А наших не бойся, ибо они как доедут до моего трупа, то повернут назад, ибо я — самый сильный изо всех!»

Мальчик приехал домой и стал жить с дядей. Он очень быстро рос, и все время занимался разными упражнениями. Однажды люди стали собираться на бега. Юный герой приготовил нарту, запрягся сам. Потом говорит он дяде: «Надень мне узду». — «Не нужно», — говорит дядя. — «Нет, надень. Без того нарта слишком подпрыгивает». Он надел на юношу узду, сам сел и взял в руки вожжи. «Теперь хорошо, как раз».

Дорога была совсем кривая. Говорит дяде: «Пойдем прямо!» Дороги нет, снег по колено, но он бежит, как будто нет снегу.

Когда он приехал, было еще совсем светло. В беге он перегнал всех соперников и взял приз. Впоследствии, в битвах, он употреблял тот же лук и стрелу, как и в детстве. Он стрелял сразу и убивал своего противника.

Другой герой, Əьrgьn, тоже очень искусный стрелок из лука, легкий в беге и быстрый в стрельбе. Около входа в узкое ущелье между горами стоял молодой Əьrgьn. Он пил воду из деревянной чаши. Он видит, что к нему подходит казак-воин в полном вооружении. «Пей больше, — говорит казак, — это твое последнее питье на земле». Казак размахивает копьем. Əьrgьn охватил свой лук и наложил на тетиву маленькую стрелу из китового уса. Все лицо казака покрыто железом, только для глаз оставлены два отверстия. Он выстрелил и через дыру забрала попал казаку в правый глаз. Казак упал, и Əьrgьn взял его в плен.

В сказаниях встречаются имена еще нескольких воинов, но носители их не играют значительной роли. Имена героев, приведенных выше, широко известны в различных частях чукотской области. Я встречал семьи, которые заявляли, что они — потомки того или другого из этих древних героев. «Мы насчитываем девять поколений (иногда восемь; реже меньше) от такого-то», — говорили они обычно. «Мы продолжаем его род». Семьи, имеющие такое происхождение, требуют, чтобы все признавали их превосходство. Но надо сказать, что это требование остается неудовлетворенным и очень мало значит в глазах прочих чукоч.

Как уже сказано выше, под Таньгами в этих сказках подразумеваются оленные коряки. О них всегда говорится, что они очень богатые оленеводы, значительно богаче чукоч. У них есть постоянные укрепления (wujwun, множ. ч. wujwut; в настоящее время это название употребляется для отдельных бревенчатых изб, а также для поселков русских и обруселых туземцев, состоящих также из деревянных изб). Не легко понять, какими именно укреплениями могли быть такие wujwun в прошлом. Описания настолько неполны и неясны, что не могут дать представления о них. Вот одно из них: «Тогда Таньги спрятались в wujwun. Они сломали другой wujwun и бревнами его покрыли стены первого. Наверху, на крыше, около входного отверстия есть второй этаж. Там стоят лучшие стрелки из лука и стреляют вниз, в осаждающих». По всей вероятности, это простая, полуподземная землянка приморских коряков[259], с деревянным щитом вокруг входного отверстия. Такие землянки вполне могли служить укреплениями. В казацких отписках о войнах с коряками первой половины XVIII века часто упоминаются маленькие укрепления, в которых коряки обычно защищались от русских. То же самое было и у камчадалов. Однако все такие укрепления принадлежали приморским жителям.