Чудо под Рождество - [2]
3 глава. Рождество. Сочельник. 21.00
Дымом тянет откуда-то? Да нет, кажется просто… А вдруг? На лестничной площадке воняло ещё сильнее. Из двери напротив, старой, дерматином оббитой, тонкой струйкой валил белый дым. Неужели пожар?
Собственно, удивляться здесь нечему — в квартире жил одинокий старик, слепой и почти обездвиженный, но при этом курящий… Позвала соседку, вместе решили вызывать спасателей. Ждали. Потом смотрели, как пожарные тушат огонь, развлекали до приезда скорой деда, совсем не пострадавшего, даже в силу своей слепоты не понявшего толком, что задымление в его квартире было и половина дивана истлела, как и ковер на стене. Мерзли в мороз на улице — квартиры были заполнены дымом.
Деда забрала скорая — непонятно как, но он даже ожога не получил! Залив пол подъезда водой, пожарные стали скручивать свои шланги. Соседи толпились перед домом.
— Кто звонил 911? Побеседовать с полицией нужно!
Увидев незнакомого мужчину в форме и с папкой, приглашающего в сторону полицейского «бобика», я даже обрадовалась — не Вадим, другой! Фу-ух!
Но в машине за рулем сидел он. И когда мы с соседкой сунулись — она вперёд, а я назад — вдруг скомандовал:
— Ко мне тот, кто звонил!
Соседка пожала плечами и молча обогнула меня, залезая на высокую подножку на заднее сиденье.
— Имя, фамилия, отчество! — радостно произнёс Вадим, щелкая кнопкой на ручке.
— Не паясничай — пиши уже! Сам знаешь… — устало выдохнула я.
Судьба взбунтовалась? Как так? Третий раз за вечер сводит нас!
— Почему позвонили по номеру 911?
— Дым увидела на площадке…
— Куда ходили в такое позднее время?
Сзади другой полицейский соседке задавал подобные вопросы. Подобные, да не такие!
— Куда ходила… Это для следствия важно?
— Для следствия не знаю. Для меня — важно!
— Вадим, я устала. Отпусти, а? Напиши сам, что положено в таких случаях…
— Хорошо, — неожиданно быстро согласился он и добавил. — Чаем напоишь?
— У меня полон дом дыма…
— У меня дыма нет. Дежурство через полчаса заканчивается…
— Бред какой-то… Зачем? И почему так настойчиво?
— Все объясню. Соглашайся!
— Хорошо. Отпусти только…
Проветрив квартиру, заперлась на все замки, твердо решив не отпирать дверь. Улеглась не раздеваясь, — обманывала себя…
4 глава. Рождество. Сочельник. 22.20
Очень надеялась на то, что засну крепко-крепко и не услышу звонок в дверь. Но заснуть не получалось. И звонок прозвучал так громко, будто раздался не в прихожей, а у меня над ухом.
Не дыша, на цыпочках, прокралась в прихожую, приникла к глазку. И увидела ровно перед ним упаковку чая. Хм, со своим пришёл…
Рука потянулась к замку — ну какой смысл морочить голову себе и ему, какой смысл ломаться? Можно ведь впустить и просто поговорить! Объяснить этому мальчику всё…
— Не откроешь, я петь буду! — угроза прозвучала заманчиво. Я притормозила, так и не открыв.
— Давай!
Громко и фальшиво затянул он. Тут же из квартиры напротив донеслось недовольное:
— Да что же это такое? Ночь на дворе! А они поют! Я полицию сейчас вызову.
В глазок я наблюдала, умирая от смеха, как Валентина Федоровна сунулась было на площадку, но увидев Вадима в форме, тут же молча запрыгнула обратно в свою квартиру.
— Я еще много песен знаю! Продолжаем концерт? — он повернулся к глазку. — Или всё-таки впустишь?
— Впусти его, Ксюха! Я спать хочу! — донеслось из соседней квартиры, от дальнобойщика Лёхи, который недавно вернулся из рейса.
Отперла дверь, понимая, что вместе со мной свидетелями представления являются и все мои соседи.
— Проходи, клоун! — со вздохом сказала ему.
— Давно бы так, — прихватывая бутылку шампанского и торт со ступеньки ведущей наверх лестницы, ухмылялся он.
Разделся, как у себя дома. Осмотрелся, не обращая внимания на меня, истуканом замершую в дверном проеме, ведущем на кухню. Вымыл в ванной руки. Осторожно проскользнул в кухню мимо и поставил на плиту чайник — как хозяин, блин! И молчит при этом! Что за представление такое? Что это вообще значит?
— Садись, — указал мне на мою же табуретку у стола. — Поговорим.
Форма немного сбивала с толку — ну не привыкла я грубить представителям органов полиции! Усилием воли заставляла себя смотреть не на форму эту, а в лицо его. Но… У него был такой непонятный, такой странный взгляд, что я тушевалась, теряла мысль, забывала обо всём, кроме одного — я ему нравлюсь! Он ради меня все это представление разыграл!
— Спрашивай, — скомандовал он, и меня словно прорвало в ту же секунду:
— Если даже допустить, что это не спор, то почему тогда ты раньше ко мне не пришёл? Мы два года в комиссии вместе работаем!
— Это просто: вчера в паспортный стол зашел случайно, а твой муж документы на прописку принёс, не удержался — посмотрел паспорт, подумал, с чего бы ему где-то в другом месте прописываться. А там — штамп о разводе. Вот…
— То есть, если бы мы не развелись, ты бы никогда не…
— Нет. Ты ж не позволила бы? Нет? Или всё-таки да?
— Нет, — сказала твердо, знала, что семью всегда выше всего ставила, никогда бы не смогла врать и изворачиваться, и изменять ниже своего достоинства считала. — А девушка твоя… Ты же рассказывал, что жениться собирался!
Деньги, деньги, деньги… В конечном итоге, все в нашей жизни упирается в них, и только в них… Хочешь квартиру? Давай деньги! В моем случае квартира равнозначна жизни, в принципе. Каждый день в ночлежке для алкоголиков и наркоманов, в которую превратился дом моих родителей, может закончиться смертью. И не только моей, но, что еще хуже, смертью моей мамы или племянницы. Но я же смогу! Я заработаю! У меня терпение — ого-го! И это небритое чудовище потерплю! Месяц всего! Деньги-то мне предложили нешуточные — полгода можно не работать! А я еще собиралась просить начальство в отпуск меня не отправлять, чтобы подзаработать.
— И что, по вашему мнению, случилось со мной во время последнего выступления? — Тебя вычерпали. Опустошили. И если подобное будет повторяться, тебя надолго не хватит. — Опустошили? — звучало странно и неправдоподобно. — Силы выпили, что ли? Как вампиры? — Типа того. Можешь смеяться, но поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Ну, ладно, допустим. И что же мне сделать, чтобы этого избежать? В чем мое лекарство? — В женщине. Что? Я подумал, что ослышался. В какой женщине? В проститутке что ли? Или в экстрасенсе каком-нибудь, вроде Таисии? — У меня есть Таисия. — Она — твой щит.
Настоящая женщина может многое — зарабатывать, тянуть двоих детей, водить машину, делать своими руками ремонт. Настоящая женщина способна даже САМА сделать предложение мужчине! Но потому ли что влюблена без памяти буквально с первого взгляда? Или ею движут совершенно иные причины? Настоящий мужчина может многое — … впрочем, всего и не перечислишь. Настоящий мужчина даже способен ответить согласием на предложение и жениться! Только потому ли, что хочет помочь? Или потому, что влюблен без памяти с первого взгляда?
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…