Чудо на переносице - [9]
…На дворе стоял февраль двадцатого века.
С утра Антон протирал брюки в школе. На математике таблицы Брадиса листал, на литературе нравственной чистотой Наташи Ростовой восхищался, на истории моральный кодекс строителей коммунизма штудировал. Короче, выполнял государственную программу в меру способностей и ничем от своих друзей-девятиклассников не отличался.
Отличие началось позже. В то время как одни потащились в кино, другие на стадион, третьи принялись за уроки, Антон потопал на пищекомбинат. Когда его потом спросили: «Зачем?» — он просто и без выкрутасов ответил: «За орешками в сахаре». Нет, конечно, баловаться орешками никому не запрещено, особенно если тебе шестнадцать. Но обычно люди покупают их в магазине. Так уж повелось. Но о таком способе приобретения сладостей Антон как-то запамятовал. Потому что на пищекомбинате у него работал свой человек.
Своим человеком был Жигайлов. В школе он никогда не был ни отличником, ни хорошистом. На учителей плевал, на общественность тоже. И поэтому день вручения ему свидетельства о восьмилетнем образовании вылился для всего педагогического коллектива в светлый праздник. Выйдя из школы на прямую жизненную дорогу, Жигайлов поставил задачей как можно скорее с нее свернуть. Его не пускали. И журили (производственный коллектив) и грозили (отделение милиции). Дескать, такой молодой, 17 лет, а уже пьяница, и похулиганить не дурак, и даже угон автотранспорта совершил. Покаянно кивал на это Жигайлов, клялся положить конец пакостям, в светлом порыве даже заявление в комсомол написал. Только рассмотреть это заявление уже не успели…
Итак, Антон пришел на пищекомбинат. Там он встретил своего одноклассника Петьку, который тоже после праведных школьных трудов искал истину в козинаках, косхалве или, на худой конец, в мармеладе.
Свой человек Жигайлов оказался уже крепко поддамши. Он встретил друзей на широкую ногу — отвалил мятую трешку и послал сбегать в палатку за выпивкой. Потом они выпили. Потом Жигайлов украл из цеха пакет с долгожданными орешками и преподнес девятиклассникам. Девятиклассники, боясь караульного на проходной, сиганули через забор. А свой человек Жигайлов вышел с территории свободно.
Так было совершено первое преступление.
На улице они встретились.
— Куда двинем, отцы? — поинтересовался Петька, лакомясь сладостями.
— А все одно! — глубокомысленно ответил Жигайлов. — Пшли вперед!
И они пошли вперед, к кладбищу. Возле которого из автобуса вышла девушка. Она поежилась от вечернего февральского мороза и уткнула подбородок в воротник пальто.
— Приколемся? — предложил Петька.
— Эт можно, — одобрил Жигайлов. Они загородили ей дорогу.
— Не скажет ли птичка, который час? — пьяно расплылся труженик пищевой промышленности.
— Не знаю. Пустите.
— А может, вам сумочку поднести, герцогиня?
— Я же сказала: пустите! — и она, обогнув трех друзей, быстро пошла по пустынному кладбищу вдоль бетонного забора.
Но не таков был Жигайлов, не привыкший, чтобы им пренебрегали. Злобно сплюнув, он устремился за девушкой и толкнул ее в снег. Девушка закричала. А Жигайлов начал срывать с нее одежду.
Петька с Антоном не стали сторонними наблюдателями. Оба девятиклассника прервали поглощение орешков в сахаре, побежали к Жигайлову и… начали ему помогать. И казалось, что на дворе стоял не двадцатый век, а каменный, примитивно-жестокий.
Но тут на тропинке показались прохожие, и три мужских сердца сжались от животного страха.
— Атас! — закричали три искаженных от ужаса рта, и шестеро пяток замелькало в густеющих сумерках.
Жигайлов упал. Его схватили и доставили в милицию. Свой человек, ни минуты не сомневаясь, сообщил имена друзей.
Вот и все. Не бог весть какое дело из уголовной практики. И заковыристого сюжета нет, и виновные признались полностью, и обвинительная статья найдена справедливо. Только не укладывается это простое дело в наше сознание. Только поражаешься душевной черствости трех парней, мальчишек. Кто они? Акселераты? Дети, не отдающие отчета в собственных поступках?
— Я знал, что это преступление, — сказал на допросе Антон.
— И я знал, — сказал Петька.
— И все-таки помогали Жигайлову?
— Помогали, — ответили они. — По дружбе. Боялись его упреков.
Да, полуграмотный Жигайлов был отличным другом, в особенности Антону, который кончал музыкальную школу. Еще бы! Жигайлов пил, как лошадь, и ругался, словно извозчик. Казалось, этот сверхчеловек может все. Захотел выпить на территории комбината — и выпил. Захотел украсть сладости — и украл. Захотел оскорбить человека — и оскорбил. Вот это молодчик! И пацанам казалось, будто Жигайлов — это олицетворение свободы. Раскрепощение от родителей, школы, учебников и всяческих правил.
Суд вынес частное определение в адрес директора школы за слабую воспитательную работу. Но только ли директор, редко ставивший в свое время Жигайлова в угол и не сумевший охватить Антона хоровым кружком, а Петьку — вовлечь в выпуск стенной печати, виноват в том, что произошло?
Может быть, что-то устарело в ряде постулатов нашей педагогики, если школа и учебники кажутся скучными и однообразными, а жигайловы с их ложными установками становятся светом в окошке?
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
Великая эпоха Екатерины П. Время появления на исторической сцене таких фигур, как Ломоносов, Суворов, Кутузов, Разумовский, Бецкой, Потемкин, Строганов. Но ни один из них не смог бы оказаться по-настоящему полезным России, если бы этих людей не ценила и не поощряла императрица Екатерина. Пожалуй, именно в этом был её главный талант — выбирать способных людей и предоставлять им поле для деятельности. Однако, несмотря на весь её ум, Екатерину нельзя сравнить с царем Соломоном на троне: когда она вмешивалась в судьбу подданных, особенно в делах сердечных, то порой вела себя не слишком мудро.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
Истории Виктора Львовского не только о ребенке, способном взаимодействовать с миром и людьми с особой детской мудростью и непосредственным взглядом, но и о взрослых, готовых иметь дело с этим детским миром, готовых смотреть на самих себя через призму неудобных детских вопросов, выходить из неловких положений, делать свое взрослое дело, и при этом видеть в детях детей. Эти рассказы предназначены для всех – для подростков и для их родителей, которые они могут читать, как самостоятельно, так и вместе.
Скандалисты и минусаторы в блогах уже достали. Хватит это терпеть, я применяю черную магию. Подключайте свои энергетические чакры. Давайте вместе нашлем на них апокалипсец.
У Журавлева твердый характер. У Журавлева всё по науке. Но когда жена снова уехала в командировку, а инструкции о варке вермишели не оказалось на положенном месте, он слегка растерялся…
Джордж Бивен, довольно известный и успешный композитор американского происхождения, прогуливаясь по Пикаддили, увидел довольно хорошенькую девушку. Немного погодя, внезапно, в такси на котором он направлялся в отель, заскочила эта прекрасная незнакомка и попросила её спрятать…
Предлагаем вашему вниманию лучшие рассказы из сборника «Неунывающие россияне» русского писателя Николая Лейкина, автора знаменитых «Наших за границей». В книгу, которой автор дал подзаголовок «Рассказы и картинки с натуры», вошли рассказы «Коновал», «Из жизни забитого человека», «У гадалки», «Былинка и дуб» и зарисовки «Наше дачное прозябание» – юмористическое описание дачных пригородов северной столицы и типов населяющих их петербуржцев.
Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей.Данный рассказ впервые опубликован в 1904 г.
Феликс Давидович Кривин не раз издавался в библиотеке «Крокодила». На страницах журнала регулярно печатаются его ироничные новеллы-притчи о представителях живой природы. В книжку «Слабые мира сего» включены «Записки юмориста из живого дома природы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книжка, которую вы прочитали, — последнее звено в той цепи, которая соединила двух соавторов. Документ, подтверждающий наличие пылкого и чувственного творческого союза.В семейном архиве этот документ займет свое место наряду с другими, также образующими звенья указанной цепи: свидетельством о браке, например, и о рождении сына, и двумя дипломами, выданными факультетом журналистики Института международных отношений, и техническим паспортом на пишущую машинку...
Николай Дмитриевич Баженов вступил на опасную стезю фельетониста в 1933 году, когда впервые опубликовался в многотиражке московского завода "Динамо". Столкновения с опровергателями и не всегда добродушное ворчание обиженных героев фельетонов закалили характер Николая Баженова, но не ожесточили его доброе, мягкое сердце.Таким он остался и в преддверии своего шестидесятилетия - добрым к добру, злым ко злу, — о чем свидетельствуют написанные им сборники сатирических рассказов: "Важная персона", "Народное средство", "Прощеный день", "Зеленое ведро" и другие.