Чудо-моргушник в Некитае - [69]

- А это что у тебя? - спросил меж тем Фубрик, зорко углядев на коленях одного из новоприбывших большую бутыль. В ней плескался, омываемый какой-то прозрачной жидкостью, длинный красно-синий не то корень, не то стебель, не то червь.

Пришелец пожал плечами и отвечал:

- Мне велели - я отнес. Шел из Неннама, подошли какие-то, говорят: будешь в пещере, передай кому надо. И бутыль дали. Ну, я и зашел.

Жомка открутил пробку, понюхал и сказал:

- Спирт, мужики. Ну, кому надо?

Надо оказалось едва ли не всем. Правда, мастер дзена усомнился, вертя в руках бутыль и задумчиво созерцая плещущийся в драгоценной влаге предмет:

- Что-то на член похоже.

- Ученик дзенца при этом икнул и всхлипнул.

- А пахнет-то джином, - возразил Фубрик и принялся разливать в придвигаемые кружки. - Ну, что скажете, мужики?

После быстрых проб и оживленных дебатов было решено сине-красный корень выкинуть на фиг, а жидкость употребить. Проснулся и граф Артуа. Он был так удручен злоключениями своей снотворной жизни, что одним из первых подставил флягу и одним духом опустошил. Жомка и Фубрик подбодрили благородного гасконца:

- Ничего, ничего, мужики! Пусть пьет. Ему надо. На нем аббат ночью ездил.

- Его Гастоном Мишо обозвали, - посочувствовала и Прелесть Прерий, ласково погладив страдальца по неприкрытому бедру.

Ввиду этого всеобщего сочувствия граф всхлипнул, а затем и вовсе зарыдал, не произнося ни слова - он был убит горем до потери дара речи.

* * *

- Слушай, Ли Фань, - сказал император. - А может, он на самом деле Гастон де Мишо? Я чего-то не пойму: кто тут кому снится? У тебя в книге выходит, будто графу в пещере снится то, что написано в книге. А может, наоборот - в книге снится то, что происходит в пещере?

- Да нет же, ваше величество, - разъяснил Ли Фань. - На самом деле в книге описано то, что с графом уже произошло. А ему снится, будто это ему снится. А на самом деле это я вам читаю книгу о том, как в пещере читают книгу, где написано о том, как я вам читаю книгу. Видите, как все просто.

- А, - сказал император. - Ну, теперь все понятно. Значит, граф сам на себя донос написал. Вот ведь какой пройда! Да, хитро! Ничего не скажешь парижская штучка. Ну и додик!

* * *

НЕКИТАЙСКАЯ ОНАНАВТИКА

То не град стучал с апрельского неба и не гром гремел из июньских туч. Кто-то колотил со страшной силой в дверь графа.

- Откройте! Граф, да проснитесь же! Срочное дело! Чрезвычайное!..

- Что такое? - пробормотал Артуа сквозь сон.

- Вам и аббату срочное послание от вашего короля!.. Приказано вручить немедленно!.. Вставайте!..

Граф охнул и проснулся. Поначалу у него в голове была полная каша, но вдруг до него дошло: ПОСЛАНИЕ ОТ КОРОЛЯ!!! Сон как рукой сняло с графа. Луи, родной король Луи вспомнил о нем в этой некитайской чужбине! ликовало все существо Артуа. Его сердце сильно забилось. Он немедленно отпер дверь и сам принялся стучаться в дверь аббата Крюшона.

- Сын мой, - сонно отвечал аббат, не вставая с постели, - вы напрасно будите меня ни свет, ни заря - (хотя за окном в это время уже вовсю шумело позднее утро). Я никогда не впускаю к себе в комнату одиноких мужчин в столь ранний час.

- Ах, аббат! - вскричал граф. - Оставьте это - не время. К нам срочное послание его величества! Скорее - я не могу утерпеть, пока не распечатаю письмо.

- А, так вот оно что! - отвечал Крюшон. - А я-то подумал было... Сейчас, дайте мне минуту, чтобы одеться. И не подглядывайте - а то я совершенно голенький!

Он вышел в своей рясе, и они, расписавшись за письмо в блокноте посыльного, прошли в комнату графа. Артуа просто колотило. Его состояние не прошло мимо внимания аббата.

- Да что с вами, граф? - участливо осведомился он.

- Ах, аббат, вы не представляете, что значит для меня это письмо, беспомощно признался граф. - Подумайте только - письмо нашего обожаемого короля! Весточка с родины!.. Ах, аббат, читайте письмо сами - у меня все прыгает перед глазами.

- У вас просто трясутся руки, - заметил аббат. - Вот, выпейте-ка воды. Признаться, я не понимаю все же, из-за чего вы так разволновались. Я, к примеру, сильно надеюсь, что в этом послании меня извещают о присвоении мне звания епископа - это за мое рвение миссионера, но и то, я всего только радостно предвкушаю благую весть, а вас вон всего колотит.

Граф нервно прошелся по комнате и без сил рухнул в кресло.

- Вам легко говорить, - заметил он. - А я все думаю - а что, если наш великий король уже узнал о провале нашей миссии в Некитае?

- Почему же о провале? - изумился аббат.

- Как почему? Ведь главная и настоящая причина нашего путешествия в Некитай - это средство от импотенции, причем, наш возлюбленный монарх лично обязал меня хранить эту цель в строжайшей тайне... И вдруг, в том злополучном письме, что вы накатали под мою диктовку, как вы говорите, - в нем во всеуслышанье заявляется об этом секретнейшем секрете... Аббат, меня просто трясет - а что, если наш король уже узнал, что, увы, моим небрежением эта политическая тайна уже раскрыта? А? Что тогда? О, это невыносимо!..

Граф схватился за голову, потом за сердце, потом вскочил с места и пробежался по комнате - и наконец, снова рухнул в кресло и застонал: