Чудо - [3]
Во рту привкус тлена и пепла, в груди — раскаленным углем сердце, а впереди — сполохи.
Огонь?
Костер?
Но ответ горьким комом встает в горле. Горьким комом правды-полыни.
Не костер то, не болотный огонь — то разгорается чертовым пламенем бутон папоротника. И кто увидит его — ослепнет, а глаз отвести не сможет. И кто сорвет его — не вынесет из чащи. Поднимутся кочки, провалятся ухабы, потянутся черные руки — ухватят белое платье, утянут к себе под землю, чтобы не отпускать огнецвет, чтобы не дарить смертным удачу, не исполнять желаний. Сильные, смелые выносили зачарованный цветок — крали у нечистых счастье. Да не всем оно дается. Не всем.
— Горинка! — завопил Иржи.
Увяз в темноте крик — даже эхо не ответило.
Иржи замер. Понял, что ноги ходят по кругу, а мысли — в плену страсти, в плену страха, в плену несбывшейся любви. Если хочет он вырваться — нужно посметь. Открыть глаза и посмотреть правде в лицо. Признаться самому себе.
Не ту он зовет, не за той бежит.
— Уходи, Горинка! — глухо выдавил Иржи, закашлялся и воскликнул в полный голос: — Уходи!
В просвете между деревьев вновь мелькнул белый силуэт.
— Ты — не она. Не смотри на цветок! — крикнул Иржи. — Обернись ко мне.
Она послушалась. Замерла.
Желтые глаза тлели — отгоняя наваждение, Иржи зажмурился и шагнул вперед. Коснулся теплой руки, обнял, прижал к сердцу. И за мгновенье до поцелуя он вдохнул запах шиповника и дикого меда, мяты и малины.
— Айка! — он открыл глаза.
Она дрожала бледным лепестком. По щекам струились слезы.
— Я думала… вурдалак какой… за мной пробирается, — заикаясь, пролепетала Айка. — Ты все звал…
— Не произноси ее имя, — Иржи приложил палец к влажным губам Айки.
— Почему?
Иржи сглотнул горький ком в горле. Медленно вдохнул прелый запах чащи. Медленно выдохнул. И наконец решился признаться самому себе, превозмогая боль в висках:
— Горинки нет, — позади Айки бутон папоротника полыхнул золотом глаз, но Иржи упрямо повторил: — Горинка умерла. Пять лет назад. В эту самую ночь. На этой поляне. Сгорела в пламени великого чуда — цветка папоротника. Горинки больше нет.
Наваждение рассыпалось веером искр.
— А я проспал. Я не пошел за ней в лес — не нашел дороги.
— Зато теперь нашел, — прошептала Айка.
— Нашел. И спасу тебя от этого проклятия! Смотри мне в глаза, — он сжал ее лицо ладонями. — Зачем ты сюда пришла?
— Что найти счастье… для нас, — она опустила глаза и покосилась на цветок.
— Смотри мне в глаза! — Иржи сдавил ей виски, не позволяя отвернуться.
Нижняя губа Айки дрожала, в темных глазах плескалась боль.
— Для счастья нам не нужно краденое чудо, слышишь?
— Но ты говорил…
— Я боялся. Я боялся вспомнить и признаться. Я боялся посметь влюбиться. Но теперь у нас есть собственное чудо. Чудо и жизнь. Не смотри на бутон. Я люблю тебя!
Айка зажмурилась и прижалась к Иржи.
За ее спиной огненным заревом распустился цветок папоротника. Углями полыхнули прозрачные лепестки, будто выточенные из самоцветного камня. Искрами взметнулись тычинки на длинных нитях. Заплясало пламя в такт биению сердца. Вскрылась рваными комьями земля, застонали столетние корни, зашелестели нижние воды — тьма за кругом чудесного цветка ощерилась, заскрежетала.
Вот сейчас можно шагнуть из теплых объятий. Выхватить заветный цветок. Вынести в чистое поле. И пожелать одну-единственную — и вернется она, живая и невредимая. И тогда…
— Иржи… — прошептала Айка, уткнувший куда-то в шею.
Нет. То не любовь. То наваждение. Старая боль. Сгоревшая быль.
А любовь — это чудо и жизнь. Чудо и жизнь.
С усилием воли он отвел глаза от цветка, взглянул на Айку и улыбнулся.
— Мне страшно, — пролепетала она. — Они утащат нас под землю.
Иржи покачал головой и усмехнулся:
— Нет, мы не дадимся. У нас есть свое волшебство.
— Какое? — распахнула она глаза, блестящие заревом.
Он распустил шнуровку на горловине своей рубахи, развязал широкий пояс Айки.
Она прикусила губу, но глаз не отвела. Только искрились рыжинки мелких кудряшек, только темнела родинка на правой щеке.
Медленно Иржи снял белую лямку с округлого плеча. Айка вздрогнула и замерла. Иржи провел рукой по другому плечу — сарафан с шелестом упал в ноги. Молочная кожа янтарем светилась в колдовских отблесках. Темнели тонкие ключицы, высокая грудь поднималась в такт загнанному сердцу, манили плавные изгибы. Смущенно поджатые пальцы ног зарывались в землю, но руки были опущены — не прикрывается, принимает.
А вокруг бушевала преисподняя: хороводили лохматые тени, скрадывая звезды, громыхали запредельные голоса, топотали копыта, стенала нежить, ярче и ярче разгорался цветок.
Иржи стянул рубаху через голову, перехватил взгляд Айки, прижал грубую ладонь к ее нежной ладошке, скользнул по внутренней стороне руки, царапнув мозолями гладкую кожу, пальцем прочертил ключицу, обнял за шею.
Айка подалась вперед, поднялась на носочки, прижалась губами к виску, обожгла прерывистым дыханием щеку, прикусила верхнюю губу, глубоко вдохнув, уткнулась в шею.
Подхватив под спину, он поднял ее на руки — Айка крепко уцепилась, не поднимая головы — и понес мимо цветка, на нетронутый пригорок, покрытый курчавым мхом. Бережно опустил, утонув коленями в крохотных прохладных листочках. Ноги Айки обвили его бедра, тело выгнулось, запрокинулась голова, разметались пушистые волосы, глаза зажмурились. Она улыбнулась. Счастливо и безмятежно. Иржи прижал ее к себе, обняв за талию, рука скользнула ниже, а губы коснулись ее губ, наливаясь привкусом дикого меда.
Выбирать трудно. Но куда сложнее, если всё решено за тебя и остаётся смириться с ролью слепого орудия. Стел Вирт с отрядом рыцарей идёт строить храмы и постепенно понимает, что вместо истинной веры несёт разрушения и смерть. Оказывается, острые шпили храмов не спасают человеческие души, а высасывают до последней капли. Послушный традициям лесной народ скорее погибнет с оружием в руках, и простой деревенской девушке Белянке вместе со Стелом предстоит отыскать собственный путь, пройти по тонкой грани предательства и суметь поверить самим себе, когда весь остальной мир – не верит.
«Громче, музыка, громче! Четче, трещотки, ритм! Слышишь, как бьется сердце? Как стучат по старым доскам каблуки? Вскинуты руки, расправлены плечи, ног не удержать! Танцевать до рассвета, кружить, не касаясь земли, будто весь мир принадлежит тебе!».
Вчера его назначили предводителем рыцарей святой веры, а сегодня он впервые убил во имя бога. И теперь выбирает между сотнями жизней и чистотой совести. Судьба предопределена или всевышний хочет, чтобы люди вмешались в его замысел? И важно ли это, если речь идёт о первом смехе ребёнка, который иначе никогда не родится? Это приквел к роману «Круг замкнулся». Приходите! И присоединяйтесь к Тёплому миру vk.com/warm.universe.
О настоящей любви, преодолевшей смерть. И о том, что все в мире относительно.
Вот наконец-то случилось то, о чем я мечтал — я основал свой клан и стал без пяти минут аристократом. Признание сделано, и девушка в которую я давно был влюблен станет моей женой. Однако не все так просто — всегда найдутся любители считать чужую…
Ближайшее будущее, бум виртуальной реальности приносит с собой не только развитие игровой индустрии, но также порождает новый, доселе невиданный, бич современности, готовый пошатнуть мировые устои. Игровой психоз, передающийся через игровую сессию, порождает джи-психопатов, которые, обладая способностями скопированными из видеоигр, погружают мир в хаос и вскрывают людские пороки, сокрытые до этого под вуалью морали. Внимание, любителям Лит-рпг! Книга не про цифры, а про сюжет, героев и их развитие.
Сильные одарённые не живут как им хочется — они служат государству. Свои кланы охраняют Империю от чужих кланов, а одиночки работают в МВД, ФСБ, или той же Прокуратуре. И Квартальный Поручик один из таких одиночек.
Одержимые местью, люди заходят в самые опасные места, вот и маленькую ведьму Агнешку завели поиски оружия против богини в проклятый лес, где обитают древние владыки, преданные забвению. История Поганой Пущи неразрывно связана с судьбой одной ворожеи, дочери названной самого Лешего, стражницы Беса. Продолжит ли стезю ворожеи Агнешка, или ей уготовлена другая участь — решать отнюдь не ведьме.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.