Чудо - [4]

Шрифт
Интервал

Раны попадались просто ужасные. Были люди, изорванные осколками в клочья. Обезболивающие кончились. Были солдаты, пострадавшие от мин, разорвавшихся всего в нескольких ярдах. В телах других глубоко застряли осколки. Попадались раненые, чьи конечности были раздроблены пулями. И вот, вскоре после наступления темноты, во дворе появилась девушка.

– Какая девушка?

– Просто девушка. Из местных, итальянка. Или молоденькая женщина лет двадцати с небольшим. Немного странная. Хирург заметил, что она стоит и не сводит с него глаз. Он кивнул, она улыбнулась, и он продолжил оперировать.

– И чем же она была странная?

– Бледное овальное лицо. Такое ясное и безмятежное, точно безоблачное небо. Волосы короткие, но не завитые, как было принято носить в те дни, а прямые, чуть выше плеч. Кажется, такая стрижка называется «Паж». Словом, очень аккуратная, совсем не кокетливая прическа. И еще на ней было нечто вроде хлопковой накидки бледно-серого цвета.

– И она помогала?

– Нет. Постояла и отошла. И принялась бродить среди раненых. Хирург видел, как она взяла клочок ткани, обмакнула его в ведро с водой и стала оттирать с лиц раненых пот и кровь. Он же продолжал работать, ему несли все новых и новых раненых. Он продолжал делать свое дело, хоть и понимал, что все это лишь напрасная трата времени. Было ему всего двадцать четыре, почти мальчишка, пытающийся делать взрослую мужскую работу. Устал он сверх всякой меры и еще страшно боялся ошибиться. Ампутировал конечности хирургической пилой, стерилизованной в граппе, зашивал раны обычной ниткой, натертой пчелиным воском. Морфий давным-давно кончился. И еще они кричали, о боже, как же они кричали!..


Американец не сводил с него глаз.

– Господи, – прошептал он. – Так это вы были тем хирургом? Вы не итальянец. Вы были тем немецким хирургом.

Мужчина кивнул.

– Да. Тем хирургом был я.

– Милый, мне кажется, нога уже лучше. Может, пойдем, успеем увидеть хотя бы конец шоу?

– Погоди, дорогая. И что же произошло дальше?

Участники парада уходили с Пьяцца дель Кампо, выстраивались шеренгами перед дворцами. На песчаной дорожке оставалось лишь по одному барабанщику и одному знаменосцу от каждой контрады. Им предстояло продемонстрировать свое мастерство, вычерчивая знаменами сложные фигуры в воздухе под ритмичную дробь тамбуринов. Тем самым они отдавали прощальный салют толпе, то был последний их шанс выиграть для своей геральдической гильдии ценный приз – серебряный поднос.

История хирурга

– Я оперировал всю ночь до рассвета. Санитары тоже буквально валились с ног от усталости, что не мешало им приносить на операционный стол все новых и новых раненых. И я старался, как мог. Незадолго до рассвета девушка ушла. Я не заметил, когда она пришла, и не видел, когда ушла. С восходом солнца наступило временное затишье. Поток носилок, проносимых через арку, начал иссякать, а потом прекратился вовсе. И я смог наконец вымыть руки, пройти вдоль рядов лежавших на земле раненых, посмотреть, сколько из них умерло ночью, чтоб затем распорядиться убрать тела.

– И сколько же умерло?

– Ни одного. Никто.

– Никто?

– Ни один человек не умер. Во всяком случае, в ту ночь, с тридцатого июня на первое июля. В углу лежали три алжирца. Тяжелые ранения груди и живота, у одного были раздроблены ноги. Я прооперировал их ночью. Все трое переносили страдания просто стоически. Теперь же они лежали молча и смотрели в небо. Наверное, вспоминали выжженные солнцем холмы Магриба, откуда они пришли сражаться и умереть за Францию. Они понимали, что умирают, ждали, когда Аллах заберет их к себе. Но ни один из них не умер.

А вон там, где сидит сейчас ваша жена, был американский парнишка из Остина, штат Техас. Когда его положили на стол, он крепко прижимал обе руки к животу. Я раздвинул руки. Он пытался удержать вываливающиеся из живота внутренности. Ну что я мог сделать? Просто запихнул эти его внутренности туда, где им положено находиться, а потом зашил рану. Он потерял много крови. А ни донорской крови, ни плазмы у меня не было. На рассвете я слышал, как он кричал, звал мать. Я решил, что дольше полудня ему не протянуть, но он не умер.

После восхода солнца жара усиливалась с каждой минутой, хотя солнце пока что не проникало на плиты двора. Но я знал, что, когда проникнет, здесь будет сущий ад. Мы передвинули операционный стол из центра в тень и продолжали работу, но у раненых, оставшихся на открытом месте, надежды было мало. Если потеря крови и раны еще не сделали свое дело, то солнце вскоре должно было сделать это за них.

Повезло тем, кто оказался под крышей галереи. Там лежали трое британских солдат, все из Ноттингема. Один попросил у меня сигарету. Мой тогдашний английский никуда не годился, но я понял, что он просит, слово-то международное. Я пытался объяснить, что легкие у него порваны шрапнелью, какие тут могут быть сигареты, но он лишь отмахнулся. А потом засмеялся и сказал, что, когда сюда войдут войска генерала Александера, тот уж наверняка даст ему посмолить. Безумный английский юмор. Но парень был храбрый, в этом ему не откажешь. Он знал, что никогда не возвратится домой, но продолжал шутить.


Еще от автора Фредерик Форсайт
День Шакала

Фредерику Форсайту повезло: первая же книга — политический детектив «День Шакала» — сделал своего автора знаменитым на весь мир писателем, и заложил фундамент его непререкаемого литературного авторитета.Для убийства генерала Де Голля тайная террористическая организация нанимает профессионала по кличке «Шакал» — убийцу без страха и жалости. Французские спецслужбы начинают игру на опережение. На кону жизнь первого лица Франции. Кто сделает свою игру?


Досье «ОДЕССА»

Название этой книги не имеет ничего общего с городом на берегу Черного моря. ОДЕССА – немецкая аббревиатура организации бывших членов СС. Для них Вторая мировая не закончилась даже спустя десятилетия после победного мая 45-го. Незримыми нитями опутала ОДЕССА весь мир, в Западной Германии, на Ближнем Востоке и даже за океаном – везде она оставила свой кровавый след. Немецкий журналист Петер Миллер, в руки которого попал дневник бывшего узника нацистского концлагеря, начинает свою войну с «вечно вчерашними» без всякой надежды на успех, но внезапно оказывается, что у него есть весьма могущественные союзники…Сюжет «Досье ОДЕССА» основан на реальных исторических фактах.


Лис

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Посредник

В романе Фредерика Форсайта, уже известного советскому читателю по «Дню Шакала» (1971), действие развертывается в наши дни в СССР, США, Великобритании, Саудовской Аравии, Франции, на Корсике… Нантакетский договор между США и СССР о сокращении вооружений на грани срыва в связи с похищением и смертью сына президента США. Среди заговорщиков — высокопоставленные американцы и советский маршал Козлов. В центре романа — образ супермена, ведущего переговоры о выкупе сына президента, а затем на свой страх и риск предпринимающего расследование.Среди действующих лиц романа — Маргарет Тэтчер, Михаил Горбачев, Владимир Крючков и другие заметные политические фигуры.


Произведение искусства

«Ветеран» – сборник повестей Фредерика Форсайта. Эта книга в очередной раз подтверждает репутацию автора как блестящего мастера жанра, ведь каждое из вошедших в нее произведений – настоящий шедевр! .


История Биафры

В первый том собрания сочинений Фредерика М. Форсайта вошло произведение: «История Биафры» о событиях гражданской войны в Нигерии, основной причиной которой были этнические проблемы, что весьма злободневно для нашей страны сегодня. Книга основана на впечатлениях от работы писателя корреспондентом Би-би-си в Нигерии во время гражданской войны.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Ветеран

«Ветеран» – сборник повестей Фредерика Форсайта. Эта книга в очередной раз подтверждает репутацию автора как блестящего мастера жанра, ведь каждое из вошедших в нее произведений – настоящий шедевр!


Гражданин

«Ветеран» – сборник повестей Фредерика Форсайта. Эта книга в очередной раз подтверждает репутацию автора как блестящего мастера жанра, ведь каждое из вошедших в нее произведений – настоящий шедевр! .


Шепот ветра

«Ветеран» – сборник повестей Фредерика Форсайта. Эта книга в очередной раз подтверждает репутацию автора как блестящего мастера жанра, ведь каждое из вошедших в нее произведений – настоящий шедевр!