Чудесный секрет - [13]

— Не борись с очищающими речь импульсами, Дамокл. Просто расскажи мне о своих впечатлениях об этом обучении.

— Методы выглядят очень сложными, и я не могу судить об их эффективности, пока не получу больше данных... — Монтгомери прервался и помотал головой. — Вот уж точно мозги у меня всмятку. Док, вы заставили меня разговаривать так, что меня на смех поднимут все равноправные члены моей окружающей среды... Черт, я словно по учебнику шпарю! Если вашей идеей являлось заставить меня изъясняться так...

— Так, так, спокойно, мой мальчик. Мы продолжаем?

— У меня нет мнения по данному вопросу... Ну, вы понимаете, что я хочу сказать? Так что продолжайте при любых обстоятельствах и... Да что я там болтаю? В общем, шпарьте дальше!

— Чудесно. Возможно, в конце концов, ты все же немного поумнеешь, парень.

— Если бы я поумнел, — с горечью ответил Дэмми, — то держался бы от вас подальше еще до того, как вы испортили мою манеру общения, адекватную моей окружающей среде...

— Н-да... Ты стал уж слишком циничен.

Монтгомери провел пять утомительных часов под катализатором, в то время как Ксориэлль кудахтал, что-то бормотал, снова и снова нажимал кнопки и одновременно читал короткие лекции. Позже они обедали фазаном с вином, автоматически поданным им в помещение, выглядевшее открытой террасой.

Когда они закончили есть, Ксориэлль вручил своему ученику маленькую книжку.

— «Собрание игр Хойла», — вслух прочитал Дэмми. — А я думал, что нам нужно работать дальше. Разве у нас будет время для пиннокля?

— Не будь занудой, Дамокл. Разумеется, ты станешь изучать игры наряду со всем остальным.

— С чем остальным, док? — нахмурился Дэмми. — Когда же мы дойдем до джиу-джитсу и...

— Дэмми, — резко прервал его Ксориэлль, — за следующие несколько недель тебе предстоит освоить правила и методы всех действий, навыков, талантов, спортивных состязаний и искусств, которые когда-либо были освоены любыми членами твоего общества. Я понятно изъясняюсь? Ты приобретешь такой же опыт в обработке каменных орудий, как и в архитектурном проектировании, станешь столь же квалифицированным в игре в домино, как и в плетении корзин. Будешь способен пройтись по натянутому канату и запомнить все числа на пролетающих мимо вагонах, как уникальные идиоты, обитающие порой на Земле. Тебе понятно?

— Теперь я понимаю, что вы просто воодушевляете меня, док...

— Меня зовут Ксориэлль! Я не шаман твоего племени! Мне не нравится, когда к моему имени все время добавляют «док»! И я не воодушевляю тебя! Я бы ценил, чтобы ты правильно пользовался своим родным языком хотя бы то время, что я выполняю здесь миссию, и...

— И что? — с вызовом бросил Дэмми, когда его наставник резко оборвал себя.

Ксориэлль вздохнул.

— Даже твой примитивный язык был бы терпим, если ты правильно пользовался им. Теперь у тебя есть полное знание грамматики, синтаксиса и обширнейший словарный запас — почему бы не использовать все это?

— По привычке, наверное, — безразлично ответил Дэмми. — А, может, я просто не хочу разговаривать, как гей.

— Я придумал выход, — мрачно отозвался Ксориэлль. — Ты изучишь Согласие-два — простейшую форму общеупотребительного языка.

— Тормозните, док, — тут же возразил Дэмми. — Вы же сами сказали: человеческие навыки. Помните? Не нужно мне закачивать в мозг ничего инопланетного.

— Ерунда! С-два разработан для общения различных рас, и свободен от специализированных предубеждений, таких, как табу на некоторые слова и выражения. Он станет не сильнее деформировать твою личность, чем язык, скажем, навахо.

— И на что он походит?

Ксориэлль произнес какие-то невнятные звуки языком и твердым небом.

— Это начало Геттисбергской речи Линкольна. Признаю, она что-то теряет при переводе. — И он отвернулся к пульту. — Расслабься, очисти свой разум, — велел он, не оборачиваясь.

Дэмми откинулся на спинку и закрыл глаза. Где-то позади ушей возник беззвучный шум. Он длился и длился. Дэмми задремал...

— ...перечисли единства от десяти до десятой части, — велел Ксориэлль.

— Какое ссззрррххх происходит... иззччхх? — сказал Дэмми.

Ксориэлль загудел в ответ. Казалось, смысл вот-вот присоединится к этим звукам, но Дэмми отсеял его.

— Это мой главный ачезззддс, — сказал Дэмми. — Ну, когда делают меня ззссрарт к говоррттхх... — Он помолчал. — Мой язык фииллзз ххррный. Я хотел сказать, странный. Мой... язык... такой... странный.. . — Чуть ли не по слогам произнес он. — Что вы накидали, док. В мою черепную коробку?

— Хххххккквввзззлл, — прогудел в ответ Ксориэлль. — Ббиррппп?

— Просто скажите «извините», — пробормотал Дэмми.

— Вы не поняли, что я сказал, — ответил Ксориэлль.

— Вы жужжали, как муха в пивной бутылке.

— Это очень странно. Я был уверен, что у вас есть способности. Но что ж, отрицательный результат — все равно результат. Никакие сожаления тут неуместны. Мне бы хотелось добраться до сути возникшей аномалии. Но это, в любом случае, лежит за пределами моей фактической программы. Ладно уж. Будем и дальше говорить на английском, но все же попытайся разговаривать правильно, парень. Итак, на чем мы остановились?

— Вы говорили о манипулировании... — напомнил Дэмми.