Чудесный переплет. Часть 1 - [29]

— Держись, малыш, взрослые дяди и тёти не дадут тебе помереть голодной смертью, в крайнем случае дядя Матвей поймает для тебя крысу, — я с улыбкой взглянула на Матвея, наклонилась и погладила Баксика по голове.

Щенок замотал головой, смешно зарычал и брезгливо тявкнул. Мы рассмеялись.

— Что, не хочешь крысу? Ладно, сами съедим, — Матвей умилённо посмотрел на щенка и снова прыснул со смеху.

Мы с Иваном не смогли его не поддержать…

Остановка поезда

Я и Матвей стояли около ступенек вагона, оживлённо обсуждая какую–то глобальную проблему. Боже, как же легко мне было общаться с ними обоими, это такая редкость! Как правило, приходится подстраиваться под человека, переходить на понятный ему язык и говорить о понятных или интересных ему вещах, а тут… я могла быть просто сама собой, и не нужно было изображать заинтересованность проблемами, которые меня абсолютно не интересовали, да поддакивать с умным видом, чтобы поддержать разговор. Беседа протекала спонтанно, легко и непринуждённо, нам было интересно общаться о всякой всячине, мы понимали друг друга с полуслова, хохмили, прикалывались, иными словами, реально наслаждались общением.

— Пассажиры, просьба пройти в вагон! — вдруг раздался зычный голос нашей проводницы. — Поезд отправляется!

Мы с Матвеем, прервавшись на полуслове, удивлённо посмотрели на вокзальные часы, потом друг на друга, а затем перевели взгляды на проводницу.

— Как отправляется? — первой очнулась я. — По расписанию стоянка пятнадцать минут, а мы простояли всего пять, значит, ещё десять осталось? У меня никогда не было проблем с математикой.

— Мы выбились из графика, опаздываем, поэтому стоянку сократили, — нехотя пояснила проводница. — Разве вы не слышали объявление?

Да конечно же не слышали! Меня всегда злили эти вокзальные объявления: то ли доисторические громкоговорители настолько искажали слова, то ли тётеньки–объявляльщицы произносили фразы, набив рот плюшками, — не знаю, но точно знаю, что никогда не могла разобрать ни слова. У меня внутри всё оборвалось. А как же Иван, убежавший с розовощёкой продавщицей за домашним творогом для Баксика?! Она сказала, что живёт рядом со станцией… Иван не знает, что стоянку сократили, и думает, что у него в запасе ещё целых десять минут!!! Я с ужасом снова взглянула на Матвея, читая на его лице отражение своих мыслей.

Послушные пассажиры быстро поднимались по ступенькам и проходили в вагон. Остались только мы.

— Пассажиры, проходим, проходим, не задерживаем отправление, — настойчиво проговорила проводница и поднялась сама.

Что делать? Что же делать? Объяснять, что Иван опаздывает, бесполезно, состав не будет его ждать — это не чартерный самолёт. Иван без паспорта, без достаточного количества денег… брр, даже не хочу об этом думать.

Матвей быстро вскочил на подножку и побежал внутрь вагона.

— Я за деньгами и паспортами, догоним на такси, встретимся на следующей стоянке, — на ходу прокричал он и скрылся из глаз.

Логично, я бы тоже так поступила, но неправильно всё это, нет, неправильно, должен быть ещё какой–то вариант. Я медленно поднялась по ступенькам. Проводница опустила и зафиксировала железную подножку, закрывающую ступени. Всё, это конец. Я выглянула наружу, беспомощно всматриваясь в фигуры и лица снующих по перрону людей, выискивая знакомые очертания и черты Ивана. Нет. Его нет. Труба. А что, если… Хм, интересная мысль… а почему бы, собственно, не попробовать? Что я теряю? В худшем случае мне обеспечена пара сотен долларов штрафа или полицейский протокол… М-да, вот последнего не надо. Не хочу протокол? Значит, не нужно до этого доводить. Действуй, Алёна!

Мои друзья в один голос утверждали, что, избрав карьеру бизнес–леди, я убила в себе талант великой актрисы. Так и не так. Помню, как, получив на руки аттестат зрелости и собрав документы и справки, необходимые для поступления в вуз, я серьёзно задумалась над двумя опциями: стать одной из многочисленных успешных бизнес–дам в пестрящей возможностями Москве или оказаться неоспоримой звездой подмостков местного Дома культуры где–нибудь в Ухрюпо–на–Лягушинске — и, недолго размышляя, сделала выбор в пользу первого варианта. Честно говоря, потом никогда об этом не жалела: сколько их, талантливых, красивых, окрылённых мечтой и искренне уверенных в своих силах и возможностях, ежегодно покидает стены актёрских факультетов, чтобы никогда не стать известными. А актёрам нужна известность, слава, поклонники, в этом — их жизнь, их предназначение. Но только единицам улыбается удача — а без неё никак, — и нет никакой уверенности в том, что удача улыбнётся именно тебе, одной из десятков, а может, сотен тысяч.

Мне никогда не везло в азартных играх, а это — чистой воды лотерея, значит, не для меня. С другой стороны, жизнь — это ежедневная игра, и мои актёрские способности не раз нашли применение и выручили меня в повседневной жизни. Так что я не прогадала. Вот и сейчас настал мой звёздный час, и я должна играть, играть убедительно, чтобы выручить одного хорошего человека, своего знакомого… нет, почему знакомого, своего друга!

Поезд тронулся. Я развернулась и сорвалась с места, застав врасплох стоящую рядом, ничего не подозревающую проводницу, по инструкции подающую сигнал зелёным флажком. От испуга она отпрыгнула назад и со всей силы впечаталась боком в стену.