Чудесные занятия - [13]

Юноша устроился поудобнее, тело его, сбросив напряжение, расслабилось.

– Такого со мной еще никогда не случалось, – сказал, будто оправдываясь.

Кларе хотелось плакать. Слезы наворачивались на глаза, вроде бы и хочется, и как-то глупо. Она ни на миг не усомнилась: все складывалось просто замечательно. И то, что она ехала именно в этом пустом сто шестьдесят восьмом, и что встретилась с ним, а что это кому-то не понравилось, так что с того? Пусть теперь они звонят во все колокола, пусть судачат на каждом углу. Пусть. Все просто прекрасно. Единственно, что огорчало: они выйдут из автобуса, его рука отпустит и больше не сожмет ее руку.

– Мне страшно, – пролепетала она. – Надо было хотя бы пару фиалок приколоть к блузке, что ли.

Он поглядел на нее, окинул взглядом ее блузку, простую, гладкую, безо всяких рисунков и украшений.

– Иногда, под настроение, я прикалываю к лацкану букетик жасмина, – сказал он. – А сегодня выскочил из дому просто так.

– Жаль. Ну мы ведь все равно едем в Ретиро.

– Конечно, едем в Ретиро.

Вот такой диалог, маленький, слабенький. И они его трепетно поддерживали и берегли.

– Не могли бы вы немного приоткрыть окно? Здесь просто нечем дышать, я задыхаюсь.

Он с удивлением посмотрел на нее, потому как казалось, что ее трясет от холода. Кондуктор болтал о чем-то с водителем, время от времени поглядывал на пассажиров, все еще следил за ними вполглаза. Автобус между тем, не задерживаясь после происшествия на переезде, уже свернул к Каннингу[30] и Санта-Фе[31].

– Там окно не открывается, – заметил кондуктор. – Вы же видите: это единственное место в автобусе у аварийного выхода.

– А-а-а, – протянула Клара.

– Мы можем пересесть на другое.

– Нет-нет, – воскликнула она и крепче сжала пальцы его руки, едва он попытался встать. – Не стоит привлекать внимание.

– Ну хорошо, тогда давайте откроем другое окно, впереди.

– Нет, пожалуйста, не надо.

Он подождал немного в надежде, что Клара продолжит разговор, но она молчала, она просто сидела, такая маленькая и беззащитная на своем местечке у окошка, сидела, глядя куда-то в сторону, мимо него, дабы не привлекать даже малейшего внимания кондуктора и водителя, от яростных взглядов которых их окатывало то ледяной волной, то испепеляющим жаром. Юноша и другую руку положил на колено Кларе, она положила сверху свою, и оба продолжили тайный разговор, скрытый от посторонних, разговор сплетенных пальцев и нежно ласкающих друг друга рук.

– Иногда так бывает: становишься такой рассеянной, – робко пролепетала Клара. – Думаешь, будто все знаешь, умеешь, вдруг раз – и все забываешь.

– Мы об этом и не догадываемся.

– Правильно, но между тем так оно и есть. Вот, например, все так пристально смотрели, особенно те две девчонки, и мне стало так плохо.

– Да, они были просто несносны, – выпалил он. – Вы видели: они будто сговорились между собой, когда буравили нас глазами?

– А хризантемы и георгины? – сказала Клара. – Они тоже чванились.

– Все потому, что их хозяева им позволяли это делать, – добавил юноша возбужденно. – Этот старик с птичьим лицом и жеваными гвоздиками, тот, что сидел рядом со мной. И те, сзади. Вы полагаете, что они?..

– Все, абсолютно все, – сказала Клара. – Только вошла, сразу их увидела. Я села на углу Ногойи и авениды Сан-Мартин, обернулась и увидела, что все, все…

– Ладно, Бог с ними, они уже вышли.

Пуэйрредон[32], резко затормозили. Смуглый полицейский вышел из застекленной будки на перекресток и кого-то отчитывал. Водитель проворно выпорхнул из своего кресла, и хотя кондуктор попытался было схватить его за рукав, решительно выскочил из автобуса, пошел по дороге, потом вдруг остановился, робко и внимательно поглядывая то на полицейского, то на нарушителя, облизывая пересохшие губы.

– Эй, ну-ка пропусти! – заорал что было сил кондуктор. Позади автобуса взревел десяток автомобильных гудков, водитель поспешил вернуться на свое место. Кондуктор что-то шепнул ему на ухо, беспрестанно оглядываясь на пассажиров.

– Если бы вас не было рядом… – прошептала Клара. – Если бы вас не было рядом, они бы меня, наверное, высадили.

– Но вы ведь едете в Ретиро, – удивленно сказал он.

– Да, конечно, у меня там встреча. Не важно, они бы все равно меня высадили.

– У меня билет за пятнадцать, – сказал он. – До Ретиро.

– У меня тоже. Беда в том, что если выйдешь, то следующий автобус…

– Понятно, впрочем, пожалуй, так было бы лучше.

– Конечно лучше. Особенно если ехать так, как сегодня. Видали таких работников?

– Что-то невообразимое. Утомили больше, чем поездка.

Свежий, чистый ветерок гулял по салону автобуса, проехали мимо старого розария перед Музеем, мимо нового юридического факультета, и сто шестьдесят восьмой, прибавив газу на Леандро-Алем[33], помчался как бешеный. Два раза их останавливала дорожная полиция, водитель порывался выскочить, едва не набрасываясь на патруль. Во второй раз кондуктор не выдержал, встал перед ним, заслонив выход, и накинулся на водителя с такими ругательствами, что можно было подумать, будто водитель хотел наброситься именно на кондуктора. Кларе хотелось поджать ноги, подтянуть их до самой груди, съежиться, руки юноши резко освободились от ее рук, он весь напрягся, так что проступили вены. Клара еще никогда не видела, как мужская рука сжимается в кулак, завороженно следила она за этим чудесным превращением со смешанным чувством уверенности и покоя, переходящего почти в ужас. Все это время они не умолкая говорили о поездках, о заторах у Майской площади