Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями - [9]

— Да куда же чаще! — сказал Мартин. — Я и так все время взад-вперед бегаю. И надо же тебе было в муравейник залезть!

— Разве я знал, что там муравейник? Я не знал! Я орешки искал.

— Ну, ладно, не вертись, — сказал Мартин и шлепнул ему на лицо большой мокрый лист. — Полежи спокойно, а я сейчас приду.

И Мартин куда-то ушел. Нильс только слышал, как зачмокала и захлюпала под его лапами болотная вода. Потом чмоканье стало тише и наконец затихло совсем.

Через несколько минут в болоте снова зачмокало и зачавкало, сперва чуть слышно, где-то вдалеке, а потом все громче, все ближе и ближе.

Но теперь шлепали по болоту уже четыре лапы.

«С кем это он идет?» — подумал Нильс и завертел головой, пытаясь сбросить примочку, закрывавшую все лицо.

— Пожалуйста, не вертись! — раздался над ним строгий голос Мартина. — Что за беспокойный больной! Ни на минуту одного нельзя оставить!

— А ну-ка, дай я посмотрю, что с ним такое, — проговорил другой гусиный голос, и кто-то приподнял лист с лица Нильса.

Сквозь щелочки глаз Нильс увидел Акку Кебнекайсе.

Она долго с удивлением рассматривала Нильса, потом покачала головой и сказала:

— Вот уж никогда не думала, что от муравьев такая беда может приключиться! Гусей-то они не трогают, знают, что гусь их не боится…

— Раньше а я их не боялся, — обиделся Нильс. — Раньше я никого не боялся.

— Ты и теперь никого не должен бояться, — сказала Акка. — Но остерегаться должен многих. Будь всегда наготове. В лесу берегись лисы и куницы. На берегу озера помни о выдре. В ореховой роще избегай кобчика. Ночью прячься от совы, днем не попадайся на глаза орлу и ястребу. Если ты идешь по густой траве, ступай осторожно и прислушивайся, не ползет ли поблизости змея. Если с тобой заговорит сорока, не доверяй ей, — сорока всегда обманет.

— Ну, тогда мне все равно пропадать, — сказал Нильс. — Разве уследишь за всеми сразу? От одного спрячешься, а другой тебя как раз и схватит.

— Конечно, одному тебе со всеми не справиться, — сказала Акка. — Но в лесу и в поле живут не только наши враги, у нас есть и друзья. Если в небе покажется орел, тебя предупредит белка. О том, что крадется лиса, пролопочет заяц. О том, что ползет змея, прострекочет кузнечик.

— Чего ж они все молчали, когда я в муравьиную кучу лез? — проворчал Нильс.

— Ну, надо и самому голову иметь на плечах, — ответила Акка. — Мы проживем здесь три дня. Болото тут хорошее, водорослей сколько душе угодно, а путь нам предстоит долгий. Вот я и решила — пусть стая отдохнет да подкормится. Мартин тем временем тебя подлечит. На рассвете четвертого дня мы полетим дальше.

Акка кивнула головой и неторопливо зашлепала по болоту.

3

Это были трудные дни для Мартина. Нужно было и лечить Нильса, и кормить его. Сменив примочку из мокрых листьев и подправив подстилку, Мартин бежал в ближний лесок на поиски орехов. Два раза он возвращался ни с чем.

— Да ты просто не умеешь искать! — ворчал Нильс. — Разгребай хорошенько листья. Орешки всегда на самой земле лежат.

— Знаю я. Да ведь тебя надолго одного не оставишь!.. А лес не так близко. Не успеешь добежать, сразу назад надо.

— Зачем же ты пешком бегаешь? Ты бы летал.

— А ведь верно! — обрадовался Мартин. — Как это я сам не догадался! Вот что значит старая привычка!

На третий день Мартин прилетел совсем скоро, и вид у него был очень довольный. Он опустился около Нильса и, не говоря ни слова, во всю ширь разинул клюв. И оттуда один за другим выкатилось шесть ровных, крупных орехов. Таких красивых орехов Нильс никогда еще не находил. Те, что он подбирал на земле, всегда были уже подгнившие, почерневшие от сырости.

— Где это ты нашел такие орешки?! — воскликнул Нильс. — Точно из лавки.

— Ну хоть и не из лавки, — сказал Мартин, — а вроде того.

Он подхватил самый крупный орешек и сдавил его клювом. Скорлупа звонко хрустнула, и на ладонь Нильса упало свежее золотистое ядрышко.

— Эти орехи дала мне из своих запасов белка Сирле, — гордо проговорил Мартин. — Я познакомился с ней в лесу. Она сидела на сосне перед дуплом и щелкала орешки для своих бельчат. А я мимо летел. Белка так удивилась, когда увидела меня, что даже выронила орешек. «Вот, — думаю, — удача! Вот повезло!» Приметил я, куда орешек упал, и скорее вниз. Белка за мной. С ветки на ветку перепрыгивает и ловко так — точно по воздуху летает. Я думал, ей орешка жалко, белки ведь народ хозяйственный. Да нет, ее просто любопытство разобрало: кто я, да откуда, да отчего у меня крылья белые? Ну, мы и разговорились. Она меня даже к себе пригласила на бельчат посмотреть. Мне хоть и трудновато среди веток летать, да неловко было отказаться. Посмотрел. А потом она меня орехами угостила и на прощанье вон еще сколько дала — едва в клюве поместились. Я даже поблагодарить ее не мог — боялся орехи растерять.

— Вот это нехорошо, — сказал Нильс, запихивая орешек в рот. — Придется мне самому ее поблагодарить.

4

На другое утро Нильс проснулся чуть свет. Мартин еще спал, спрятав, по гусиному обычаю, голову под крыло.

Нильс легонько шевельнул ногами, руками, повертел головой. Ничего, все как будто в порядке.

Тогда он осторожно, чтобы не разбудить Мартина, выполз из-под вороха листьев и побежал к болоту. Он выискал кочку посуше и покрепче, взобрался на нее и, став на четвереньки, заглянул в неподвижную черную воду.