Чудеса встречаются - [32]

— Я люблю подсолнухи.

— Я знаю. — Джейк улыбнулся. — Видел, как ты с ними разговариваешь.

— Они так подошли к моему платью. — Гвен очень понравилось платье Сары в стиле сороковых годов с линией выреза в форме сердца.

Откинувшись на спинку стула, Джейк внимательно и серьезно слушал ее.

— Мне оно очень понравилось. Спасибо, что надела. Я ведь никогда не видел тебя в платье. — Его губы скривились в насмешливой улыбке. — Когда я дарил тебе подсолнухи, то был уверен, что они подойдут к джинсам. Гвен поперхнулась вином.

— Ты действительно думал, что я надену джинсы на свою свадьбу?

— Лапуля, я не был уверен, поженимся ли мы вообще, — протянул Джейк.

Гвен опустила голову и стала чертить ногтем замысловатый узор на белой камчатой скатерти.

— Я же пообещала.

— Женщины много чего обещают.

— Она сильно обидела тебя?

— Кто?

— Женщина, сделавшая тебя таким циничным.

— Нет, — медленно ответил Джейк. — Она не обидела меня. Она предала меня, тайком став любовницей моего брата. Но это не причинило мне боли.

— Ты любил ее?

— Я собирался жениться на ней.

— А твой брат знал об этом? — На его утвердительный кивок Гвен сказала:

— Не представляю, чтобы мой брат мог причинить мне такую боль.

— Я уже сказал тебе — эта не причинило мне боли. — Джейк пожал плечами. — Она притягивала мужчин, как магнит. А мой брат был очень красивым, дерзким, веселым парнем. Его улыбка и легкомысленная болтовня вскружили голову не одной девушке. Он коллекционировал их, как Крисси коллекционирует камешки. Мне просто не надо было знакомить их.

— Но как ты мог не познакомить невесту со своим братом? — Гвен заколебалась. — Ты сказал, она спала с ним. Откуда ты узнал?

— Она сама сказала мне.

— Но ты во всем обвиняешь ее, а ведь для танго нужны двое. Твой брат попросту украл у тебя невесту. Прежде всего это он предал тебя.

— Я не держу на него зла.

— Ты говорил, что твой брат умер, — задумчиво произнесла Гвен. — Ты не думал о том, чтобы простить ее и вернуться?

— Нет.

— А может, все-таки стоит попробовать? Может, история с твоим братом была коротким помрачением ее рассудка?

— Она умерла, — ровно произнес Джейк.

Гвен испытала острое желание обнять Джейка и утешить его. Желание было смешным и нелепым, поскольку она никогда еще не встречала мужчину более самоуверенного и не нуждающегося в утешении, чем Джейк Стоунер.

— Прости. Представляю, как это ужасно для тебя.

— Не стоит превращать это в трагическую историю любви, — холодно ответил Джейк. — Я не любил ее, а она не любила меня.

— Но вы должны были любить друг друга! Вы же собирались пожениться!

Джейк отпил вино и пристально посмотрел в глаза Гвен.

— Мы с тобой женаты, и что?

И что? Гвен хотелось, чтобы именно он ответил на этот вопрос. Она решительно поднялась.

— Думаю, мне следует пойти проверить, как там Крисси. — Гвен вышла, не дожидаясь ответа Джейка.

Она направилась в комнату племянницы, отлично зная, что та наверняка спит, иначе давно бы уже была внизу. Взглянув на безмятежно спящую Крисси, Гвен зашла в ванную, умылась и почистила зубы.

Вернуться в гостиную? Она застыла в нерешительности. Джейк ничего не сказал о том, как и где он собирается провести первую брачную ночь. Обычно жених и невеста проводят эту ночь вместе, как и множество последующих ночей, но ведь у них с Джейком ненастоящий брак. Гвен зашла в свою спальню, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

В доме было три больших спальни и столько же ванных комнат. Гвен спала в комнате Сары Уинтроп. У Дорис была своя комната на первом этаже. Крисси спала в комнате, которую Берт называл «запасной спальней». Джейку осталась комната самого Берта.

Если он, конечно, захочет жить в Большом доме.

Стоя у двери, Гвен попыталась увидеть свою комнату глазами Джейка. Одна стена была полностью увешена фотографиями ее родителей, брата и ее самой. На старую латунную кровать было наброшено зеленое стеганое одеяло, сшитое кем-то из предков Гвен еще в начале века.

Еще одну стену Гвен называла «генеалогической». Из старомодных серебряных рамок на нее смотрели родители, бабушки и дедушки, прабабушки и прадедушки. Рядом с их портретами Гвен повесила фотографии членов семьи Берта. Подбирая фотографии для своей «галереи», Гвен была разочарована тем, что ни одна из фотографий в альбомах Берта не была подписана и датирована. Но она постаралась распределить их по эпохам в зависимости от нарядов. Сару Гвен знала. И не только по фотографиям, развешенным по всему дому, но и из разговоров с Бертом. Гвен перевела взгляд на фотографию другой женщины, которая, по ее предположению, была матерью Берта. У нее было доброе, располагающее лицо.

Взгляд Гвен упал на фотографию третьей женщины, которую она определила как бабушку Берта. Может быть, фотография была старая и не очень качественная, но Гвен виделось что-то крайне неприятное в лице этой молодой женщины. На этой фотографии ей было не больше двадцати пяти, она была очень красива, по ее плечам рассыпаны густые темные кудри. Но взгляд женщины был тяжелым и жадным, а губы недовольно поджаты. Гвен несколько раз порывалась снять фотографию, но потом оставляла, считая это предательством по отношению к Берту.