Чудеса в решете - [126]

Всадники, ехавшие им навстречу, появились из-за невысокого пологого холма. За ними тянулся еле заметный хвост дорожной пыли. Они тоже заметили отряд Антона и стали придерживать коней. До противника, как обозвал чужой отряд Антон, было четверть льги.

– За мной… марш! – скомандовал Антон, и его отряд увеличил скорость. За двести вершин он скомандовал:

– Копья наперевес! В галоп. – И, ударив пятками коня, заставил его скакать.

Больше он не сомневался. Его захватило упоение скачки. Он видел острие своего копья и чужих всадников, которые сначала остановились, затем, суетясь, вразнобой, помчались им навстречу. Он видел их короткие копья, которыми можно колоть с руки, но не бить рыцарским ударом, и злорадно усмехался. Это был уже не прежний застенчивый паренек с Земли, не желающий проливать ничью кровь и предлагавший: «давайте жить дружно». Он жаждал битвы, и адреналин просто бушевал в его крови. Он упирался ногами в стремена, поднимаясь и опускаясь в такт скачкам коня. Конь, ощутив стремление всадника к битве, все быстрее и ровнее большими скачками буквально стелился над землей. У Антона складывалось впечатление, что он еле касался ее копытами. Он тоже безудержно рвался в битву. И другие кони, почуяв жажду битвы вожака, неслись рядом с храпом, с пеной, бьющей из открытых ртов, и не отставали от него. Никто уже не думал о себе, о своей безопасности. Их объединяло одно желание – поскорее добраться до врага и схлестнуться с ним. Схлестнуться не на жизнь, а насмерть. И противник дрогнул. Быстро приближающиеся страшный в своей стремительности молчаливый клин заставил всадников, скачущих позади первых, придержать коней и начать отворачивать. Но было уже поздно. Их строй распался, и в него на всем ходу с оглушительным грохотом бронзы о сталь врезался клин всадников Антона. Он даже не заметил препятствия. На его копье напоролся могучий воин с торчащими усами и выпученными глазами, в которых Антон в последний момент увидел ужас. Копье пробило щит и легко вошло в тело. Конь воина отскочил в сторону, и на пути Антона оказался стоящий боком и хлеставший коня другой воин.

Прорезав строй противника, как нож масло, он выскочил за их спинами. На его копье напоролось сразу два противника, и оно под действием силы тяжести пригнулось к земле. Короткий отрезок выскочил из втулки, и копье в руках Антона освободилось от тяжести.

Не останавливаясь и не оглядываясь, Антон стал разворачивать строй вправо, в поле. За ним повернули остальные. Они выскочили с дороги в густую траву и по дуге зашли разбегающимся остаткам врага снова с фронта.

По спасающимся бегством стреляли из луков Эрзай и Ермидан. Торвал, словно маленькая скала, врезался в одного из зазевавшихся всадников и своим топором, больше похожим на молот, одним ударом снес его с лошади. Антон оглядел поле битвы. Враг, нахлестывая коней, разбегался по полю. На конях осталось пятеро.

– Двойками! – громко, перекрикивая храп коней, вопли раненых и топот копыт, скомандовал Антон. – За врагом… Марш! И отряд тут же разлетелся, как стая хищных птиц, в погоне за добычей.

Первая удача окрылила бойцов. Придала им смелости и куража. Бывшие крестьянские дети почувствовали, что они могут. Могут сражаться на равных с наемниками. Могут побеждать. И инстинкт охотника погнал их за бегущим в панике противником. Сам он придержал коня и направил его к Торвалу. Шер тоже в запале битвы озирался, ища противника. Для него битва закончилась слишком быстро, и он вертелся, дергая коня за уздцы, в разные стороны.

– Все, Торвал, – засмеялся Антон, – успокойся. Враг разбит и в панике бежит. Мы победили.

Он видел, как Эрзай снял с лошадей троих, и это было очень красиво. «Конечно, – промелькнула у него мысль, – говорить о убийстве, что оно было проделано красиво, не… не совсем правильно», – но то что делал степняк, это было искусство. Эрзай стрелял из своего лука, как из пулемета. В его руке было несколько стрел, и он пускал их одну за другой.

Ермидан, свистя, преследовал одного отбившегося всадника, мчавшегося к реке.

Двое других из оставшихся в живых нахлестывали коней.

«Уйдут, – решил Антон. Дистанция между ними и преследователями увеличивалась. – У них кони лучше». – Осталось дождаться, когда поймут это его бойцы и вернутся.

Эрзай как самый опытный воин проверял состояние поверженных врагов. Он спешился и стал переворачивать тела. Кого-то милосердно добивал, других оттаскивал в сторону. Подхватил за волосы одного и поднял, нагнул головой к земле и потащил к Антону. Другая рука степняка прижимала к горлу воина острый окровавленный кинжал. Было видно, что это дело для него привычное.

– Вот этот жив и даже не ранен. То ли упал, сбитый кем-то, то ли испугался и притворился мертвым, – радостно скалясь щербатым ртом и трепеща ноздрями коршунского носа, произнес Эрзай. Он поставил воина на колени пред Антоном.

– Говори, мразь, кто вы и зачем полезли на земли милорда! – приказал он.

Воин тихо заскулил. Антон вгляделся и понял, что под грязными разводами скрывалось лицо совсем молодого парня не старше шестнадцати лет.

– Говори! – дернул его за волосы Эрзай. Воин болезненно вскрикнул и посмотрел на Антона большими синими глазами. Антон присмотрелся повнимательней.