Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего - [138]

К чему я это? К тому, что некоторые явления в «лихих» 1990-х меня и удивляли, и огорчали, а некоторые возмущали до глубины души.

Пугал и возмущал всплеск фашизма в Москве. И тут же вставало много вопросов: кто все-таки воскресил этих упырей? Кто их вывел на наши улицы? Кто одел-обмундировал в одинаковую черную форму со свастикой на рукаве? Кто научил нацистскому приветствию и крику «хайль»?

И я начала мучительно думать и вот что надумала: неонацисты не могли возникнуть без помощи всевидящих ЧК-НКВД, то есть без помощи, так сказать, «тайной полиции», по идее, никому не подчиненной, никому неподсудной. И тут, п-моему, надо хоть коротко вспомнить об истории этой полиции.

Уже Ленин колебался, прежде чем создать ЧК и отдать чрезвычайку такому субъекту, как неистовый Феликс Эдмундович Дзержинский.

Но все же создал и отдал, хотя его и пугала бесконтрольность, самостоятельность и неподсудность сей конторы.

Однако Сталин со всеми чекистскими привилегиями быстро и навсегда покончил. При этом в 1930-х обыватель никого так не боялся, как молодчиков из НКВД. Эти молодчики разгулялись во всей нашей огромной стране. Из ночи в ночь шли повальные аресты. Число арестованных, изъятых из жизни, отправленных в ГУЛАГ или тайно убитых людей шло не на тысячи, даже не на сотни тысяч — а на миллионы. По разным цифрам, НКВД уничтожило не то полтора, не то три миллиона человек, из которых никто не был ни шпионами, ни врагами народа. Ручаюсь.

Одновременно Сталин каждые несколько лет обновлял и весь личный состав НКВД. И судили энкавэдэшников так же свирепо, как и весь народ, теми же «тройками» и, видимо, с помощью тех же палачей. Старые кадры уничтожали по спискам, новые тут же набирали уже по новым спискам. Казнили всю эту свору с теми же формулировками, что и остальных, объявляя их агентами иностранных держав, врагами народа. Особенно ясно это видно по судьбе главного убийцы Николая Ежова, биография которого не так давно вышла. Написал ее прекрасный историк Никита Петров.

Но вот началась Отечественная война. Гитлер напал на нас, и вся великая страна воистину вступила в «смертный бой».

Разумеется, органы перепрофилировали. На фронте появились чекисты-особисты. Они должны были неотлучно надзирать за всеми нашими воинами, как рядовыми, так и командирами. Но и особисты могли в любую минуту погибнуть от фашистских снарядов и пуль, хотя риск у них был не столь велик, как у рядовых бойцов-красноармейцев.

Однако, кроме особистов, возникли и другие подразделения сталинских энкавэдэшников. В частности, подразделение под диковинным названием СМЕРШ, что означало «смерть шпионам».

Этот СМЕРШ и привлек мое внимание. Он был, по моим догадкам, как-то причастен к появлению псевдонацистских вояк в 1990-е.

Однако как и от кого подробнее узнать о СМЕРШе?

На помощь пришла книга Елены Ржевской «Май. 1945». Несколько настораживало только, что эта книга была издана спустя двадцать лет после событий, описанных в ней, то есть спустя двадцать лет после конца войны, после дня Победы.

Почему не издали сразу? Однако сталинские времена были сложные, ведь только сам Вождь решал, когда и о чем следует писать, а о чем и вовсе не надо.

В книге Ржевская рассказывала, как по зубным коронкам и протезам, которые дантисты, в том числе сама Хойзерман, ему когда-то поставили, опознала труп Гитлера. Опознала и тем самым удостоверилась, что Гитлер мертв.

Далее Ржевская намекает, что Сталин не так уж хотел сей факт предать огласке. По тем или иным причинам был не заинтересован в том, чтобы мир достоверно узнал о смерти нацистского фюрера.

Однако тут Елена Ржевская явно лукавит. На самом деле мир сразу же достоверно узнал о самоубийстве нацистского фюрера. В бункере, где он покончил с собой, была уйма народа: бывшая многолетняя любовница фюрера Ева Браун, с которой он накануне сочетался законным браком; Геббельс и его жена Марта с двенадцатью детьми, а также многочисленная челядь — начиная от личных секретарей, машинисток, врачей всех специальностей (фюрер обожал лечиться) до портных, обувщиков, камердинеров, электриков, подавальщиц, поваров и, наконец, двух личных пилотов. Эти пилоты до последнего дня, рискуя жизнью, приземлялись рядом с бункером и умоляли Гитлера улететь с ними и спрятаться. Но Гитлер боялся этого. Считал, что Сталин его все равно разыщет и, посадив в клетку, провезет по всем оккупированным странам Европы. И что сквозь прутья клетки народ этих стран оплюют его.

Насколько я знаю, западные журналисты сразу же во всех подробностях описали все это. Не знали только одного: застрелился Гитлер, как сие будто бы подобало настоящему воину, или отравился, разгрыз ампулу с ядом, которую он, как и все известные нацисты, держал тогда под языком?

Но не об этом сейчас речь. И если Ржевская очень подробно, даже дотошно, рассказывала об опознании Гитлера по челюсти и так же дотошно описывала Кете Хойзерман, то ничего не рассказала нам о самом интересном: как вообще она оказалась в Берлине в день Победы? Кто ее перебросил туда, а главное — как и почему в нужный момент попала в личное гитлеровское бомбоубежище и во двор бомбоубежища, где лежал гитлеровский труп? Наконец, кто разрешил ей и ее спутникам — трем-четырем товарищам — изъять челюсть из этого трупа? И куда они, в конце концов, зарыли этот труп и эту челюсть? Почему не предъявили их союзникам?