– Принц! Мой принц! Я должен ему рассказать!!!
К моменту, когда Зирмунд Пжерский добрался до Лаужер-она Маядскальского, вся столица уже знала о случившемся. Две из трех самых популярных газет города посвятили этому событию спецвыпуски. Заголовками вроде «Чудесное обретение прекраснейшей из картин!», «Сенсационное открытие – пропавший портрет Идореллы Форевской висел у всех на виду!», «Свершилось! Портрет Идореллы Маядскальской спустя три года все же добрался до Аногиля!» пестрели все газетные передовицы.
На следующее утро Вивьен получила роскошный, невероятно изысканный букет роз. К ним была приложена записка: «Благодарю за помощь в моих поисках». Без подписи. Однако ни у кого не возникло ни капли сомнения в авторстве послания.
– Ну что ж, – пошутила Ульрика, – теперь у тебя есть образец почерка не только секретаря, но и самого принца.
– А подпись он разумно не поставил, – хохотнул Ренс, заглянув в записку.
– Розы куда? – посмеиваясь, спросила помощница. – Домой заберешь? Или в мастерскую?
Вивьен оглядела идеальный букет.
– Зачем он мне дома или в мастерской? Поставь тут где-нибудь. Пусть посетители любуются.
Девушка поймала какой-то совершенно особый взгляд Эрни. Он очень мягко и довольно улыбался.
– Позволь пригласить тебя в «Шарм любви», – тихо произнес сыщик.
Фаргелон звал Вивьен в то самое кафе, которое по праву считалось самым романтичным местом в городе и куда ходили только влюбленные.
В ту ночь они танцевали там до утра.
