Чудес не бывает - [7]
Ни на какие, позитивные или негативные, высказывания о моих действиях я не давал объяснений и оправданий. Я был уверен, что со временем все прояснится и встанет на свои места. И сейчас я думаю так же.
В начале января 1991 года в головном офисе строительной компании «Хёндэ» я выступил с прощальной речью в связи с моим уходом в присутствии около 500 сотрудников. И вот что я им сказал.
«Уважаемые сотрудники! Сейчас я оставляю компанию, которой я отдал 27 лет жизни. Есть много причин, почему я решил это сделать, но я не хочу сейчас говорить об этом. Я ухожу из компании с легким сердцем, потому что в «Хёндэ» много способных руководителей, и мое отсутствие не отразится негативно на ее работе. Мы все — хозяева нашей компании, в которой работаем. Я и все вы, а также будущие сотрудники, создали эту компанию, создаем и дальше будем создавать ее как хозяева. И независимо от того, хозяева ли мы в душе или по закону, работаем мы здесь или покидаем ее, мы не должны делать ничего противоречащего интересам нашей компании. И я тоже буду действовать именно так».
Я подчеркивал в своей речи, что компания — прежде всего. Так я мягко высказал свое мнение, что компанию нельзя приносить в жертву политическим целям и выгодам. Это было последнее, что я мог сделать для «Хёндэ», как профессиональный руководитель, который любил компанию больше, чем ее владелец. Как человек, который, не имея никаких родственных связей, дошел до второй по важности позиции в руководстве, начав с простого работника по найму.
Через несколько дней после моего ухода, президент Чонг на пресс-конференции у себя в доме в районе Чонгун объявил о создании новой политической партии. Вместе с этим он раскрыл «подробности финансирования политики шестой республики Но Тхэ У», тем самым открыто заявив о «политике Чонг Джу Енга». Синдром Чонг Джу Енга начал охватывать всю страну.
Люди думали, что, уходя из «Хёндэ», я получу большое вознаграждение. В одной газете даже была информация о том, что, оставляя пост, я потребовал отдать себе сталелитейную компанию в Инчоне. А еще ходили слухи о том, что я перехожу в компанию "Дэу".
Однако 3 января 1992 года, когда я уходил с поста в «Хёндэ», я был так же «богат», как и 27 лет назад, когда только пришел в компанию. И так же, как я поступил на работу, пройдя официальный отбор, и при уходе я получил увольнительные согласно закону о найме сотрудников. Я был просто одним из сотрудников компании. И я гордился тем, что, покидая «Хёндэ», не получил никакого вознаграждения. Я вообще никогда не надеялся на какие-либо бонусы, и такой жизненный принцип ничего не просить я унаследовал от своей матери. Именно она научила меня быть честным и уверенным в себе всегда, даже в условиях жестокой нищеты.
Руководитель корпорации нанимает сотрудников по точному деловому расчету. Когда люди говорят, что мы с Чонгом как отец и сын, я просто в ответ на это улыбаюсь. Только тому, кто не знает философии компании, может так показаться.
Не существует владельца корпорации, который нанимал бы на работу по личным связям, к примеру, людей из одной провинции или закончивших одно учебное заведение. В такой компании, как «Хёндэ», которая превратилась из средней фирмы в крупную корпорацию, всех без исключения нанимают согласно четкому расчету. При котором личные связи не имеют никакого значения при найме, так что извне может показаться, что в компании работают люди без сердца. Президент Чонг с давних времен отличался от других руководителей именно особым подходом при найме сотрудников.
С коллегами компании «Хёндэ»
Причина, почему я так долго работал в «Хёндэ», проста. Потому что я хорошо справлялся со своей работой, которую не могли сделать другие. Владелец компании всегда думал, что Ли Мён Бак справится с любой, даже самой сложной задачей. И по результатам работы, которую я выполнял, все знали, что я необходимый компании человек.
Я никогда не говорил, что работаю для президента Чонг Джу Енга. Так было и в прошлом, так есть и сейчас. Я был там, потому что там была моя любимая работа. И если бы не было работы, то не было бы и меня в компании.
Именно поэтому я посчитал возможным распрощаться с «Хёндэ». Многие люди пытаются внести в деловые отношения человеческий фактор, опять же с учетом общего места происхождения или общего учебного заведения. Если такой подход будет распространен в каком-либо обществе, то общество будет нездоровым. Многие, кто уходят из компаний, критикуют именно нечеловеческие отношения в коллективе. То есть, настаивают на человеческих симпатиях. Я же всегда четко понимал, что есть компания и есть ее владелец.
Поэтому я не разочаровался ни в «Хёндэ», ни в президенте Чонге.
— Почему вы ушли в правящую партию после работы в «Хёндэ»?
В последнее время мне часто задают такой вопрос. На него сложно коротко ответить, потому что вопрос этот непростой.
Когда, в январе 1992 года, я решил уйти из «Хёндэ», я планировал поехать учиться на год или два за границу. Со второй половины 70-х, каждый раз, когда я выезжал заграницу, я видел изменения, происходившие в мире. По сути, они сводились к тому, что политика меняла свою форму от правления к менеджменту. То есть, это было уже не управление государством, а государственный менеджмент. Особенно ярко это проявлялось в Сингапуре и Малайзии. Любой политический лидер — это в первую очередь менеджер. То же самое можно было увидеть в странах с развитой системой местного самоуправления, в США и Японии. Осуществляя децентрализацию власти, мир уже 20 лет назад стал применять региональный менеджмент.
