Чубо из села Туртурика - [11]
Наступил вечер, а за ним — ночь. На улице заметно похолодало. И тут Чубо услышал: топ-топ, — кто-то подошёл к шляпе дедушки Далбу. Чубо выскочил во двор и увидел, что это ягнёнок. Он стоял, наклонившись к земле, и — у-у, ху-у — дул на Гиочику, чтобы она не замёрзла.
Чубо поцеловал его в нос.
С тех пор Чубо боялся, как бы отец не зарезал этого ягнёнка.
— Э-эх, — вздыхал отец. — Хорошая бы шапка из него получилась. Ну уж ладно, не буду, спи спокойно.
Но, проснувшись однажды утром, отец вдруг услышал звон. На шее у него болтался колокольчик.
— Что ещё такое? — удивился он.
— Это Чубо тебе повесил, — засмеялась мать. — Всё боится, что ты ночью ягнёнка зарежешь.
А Чубо как-то приснился сон, что его ягнёнок запряжён в Большой Звёздный Воз[14]. Скрипят колёса Звёздного Воза, древние, как этот мир. Еле-еле тащит его ягнёнок меж звёздами.
— Куда ты тащишь Звёздный Воз? — крикнул ему Чубо. — Заблудишься, потеряешься в звёздах. Мир — огромный, а ты — маленький.
— Ищу луга зелёные, — ответил ягнёнок. — Привезу матери свежей травы.
Тут кто-то постучал в окно, и Чубо проснулся.
— Али, трали, и, а! Ты спишь, Чубо? Вставай! Слышишь — журавли!
Вместе с Гиочикой Чубо, ещё сонный, поднялся на башню. Он весело бил в барабан, а Гиочика считала журавлей.
— Девять, десять и ещё один палец! И ещё один! Сколько их, Чубо?
А вот и аист показался вдалеке, и Чубо сыграл ему марш на барабане.
Прилетели ласточки, и Гиочике не хватало пальцев, чтобы их сосчитать.
Бил барабан на башне, и всё вокруг становилось зелёным. Вырос Ионел, выросли Георгел, Иле и Василе. Теперь они уже были Гиочике по пояс и могли держать на спине целого муравья.
А в деревне повторяли стихотворение, которое сочинила Гиочика:
ПЕСНЯ ВЕСНЫ
НОВАЯ ДЫРЯВАЯ ШЛЯПА
Смешно было слушать, как отец Чубо беседовал с Гиочикой.
— Рассказать тебе про козу с козлятами? — спрашивает он её по-молдавски.
Девочка пожимала плечами.
Тогда отец по-русски:
— Рассказать про козу?
Гиочика только покачивала головой: не понимаю, добрый человек.
Но отец не сдавался:
— Гутен морген[16], — поворачивал он на немецкий лад.
Гиочика хлопала глазами.
Больше по-немецки отец ничего не знал и переходил на французский.
— Мерси![17]— говорил он.
Девочка молчала.
Отец, конечно, слыхал, что в Кишинёве есть Великие учёные, умные, бородатые.
— Как ни крути, — сказал он матери, — а надо её везти в Кишинёв. Там уж я узнаю, из какой она страны!
— Ты что, с ума сошёл? — сказала мать. — Посадят её в музей! Бороды у тех учёных длинные, но всё равно они ни в чём не разберутся. Пошлют машину за Чубо, чтоб он им растолковал, что девочка говорит. А потом и его в музей посадят? Или в цирк! А там — львы, медведи! Ты об этом подумал?
— М-да-а-а, — протянул отец и почесал затылок.
На этом и кончился разговор о его поездке в столицу.
Специально для Гиочики отец сделал в двери дома ещё одну маленькую дверку, чтобы она могла войти. А к ведру с водой пристроил лесенку. Гиочика ничего не ела, а пить хотела всё время. Не могла же она пить из корытца вместе с курицей!
И была в доме ещё одна лесенка. По ней Гиочика к зеркалу поднималась. Невозможно иметь такие голубые глаза и хоть изредка в зеркало не смотреться!
Сделали для неё и кроватку, и не где-нибудь в углу, а в каса маре[18], у ковра с красными розами.
Но Гиочика ни за что не хотела спать в кровати. Она по-прежнему ложилась во дворе, в шляпе дедушки Далбу.
То мать, то отец выходили ночью посмотреть, как она спит. Нельзя же надеяться только на ягнёнка.
Мать связала одеяло для Гиочики, тёплое, шерстяное, с бахромой по краям.
Как-то утром Чубо подошёл к окну и увидел, что одеяло валяется на земле.
— Замёрзла! — напугался Чубо.
Он выбежал во двор и увидел, что Гиочика по-прежнему спит в шляпе, а вместо одеяла её накрыли две бабочки.
Ночная бабочка пролетала случайно мимо и увидела, что одеяло валяется на земле. Разбудила всех бабочек, но, как они ни старались, не смогли поднять одеяло. Вот и укрыли Гиочику крыльями.
— Ну и одеяло! — сказала Гиочика, когда проснулась. — Красивое какое! Спасибо вам!
Бабочки сами немного замёрзли. Одна даже кашляла. Чтоб согреться, они быстро замахали крыльями.
— Как тебя зовут? — крикнул Чубо и побежал за одной.
— А вдруг ты меня шляпой накроешь?
— Постой! — закричал Чубо. — Я в шляпе дырку сделаю. Если накрою — убежишь!
Он проткнул шляпу, и бабочка, увидев такое, остановилась.
— Меня зовут Кира, — сказала она.
— А куда ты летишь?
— Моё дело. Вы, люди, всё знать хотите! До свиданья! — И бабочка Кира полетела дальше.
Гиочика засмеялась, когда увидела, что Чубо продырявил новую шляпу.
— Ай да Кира! — говорила она. — Умная бабочка, ничего не скажешь!
А бабочка Кира полетела к своим подружкам и рассказывала им, что у Чубо шляпа с такой вот дырой.
— Ура! — кричали бабочки-подружки.
Отец и мать услыхали этот крик, но им и в голову не приходило, что бабочки только что победили шляпу Чубо! Без боя!
Ласточки всё приглядывались к башне.
— Ого, какая башня! Можно посидеть на верхушке?
И Чубо, конечно, разрешил им — на верхушке сидеть и гнёзда вить. И даже помогал. Вместе с Гиочикой он собирал пух и сухую траву. А глину ласточки сами приносили. В клюве. Из Рэута.
