Чтобы желания сбывались - [34]

Наконец книги были расставлены. Но Билл уже не ощущал той лёгкости освобождения, которую предчувствовал в начале. Теперь ему хотелось, чтобы всё это длилось, длилось, не отпускало его, чтобы она снова и снова нагибалась, выпрямлялась, протягивала ему книги, и рукава лёгкой блузки скользили вниз, обнажая тонкие предплечья… Книжница сдержанно поблагодарила Билла и занялась подошедшим покупателем, и ему ничего не осталось, как отправиться дальше по своим делам.

Покинув торговый зал, Билл привычно начал спускаться по широкой каменной лестнице на склад. Но что-то было не так. Будто бы с ним произошло минуту назад странное незаметное превращение, и внутри оказалась вдруг небольшая, но несомненно лишняя деталь — точно булавка на изнаночной стороне рубахи — колет вроде, а сразу и не сообразишь в чём причина.

Весь день мысли о даме из секции эзотерической литературы не шли у него из головы. Против воли, перед внутренним взором возникали различные картины: вот она потянулась к самой верхней полке, изогнулась, и лёгкая кофточка, приподнявшись, обнажила полоску золотистой кожи на животе, или вот она стоит и беседует с покупателем (теперь, выходя в зал, Билл всегда старался найти её глазами), доброжелательно улыбается, кивает, щуря свои миндальные глаза, а её тяжёлые шоколадные волосы, переливаясь в свете ламп, медленно колыхаются точно царская парча.

После закрытия ярмарки Билл подошёл к ней снова. Торговый зал был охвачен обычной для конца рабочего дня суетой: секции закрывались, продавцы спешно укладывали свои книги в ящики и накрывали прилавки плёнкой. И это выглядело почти естественно — снова предложить хрупкой симпатичной продавщице свою помощь.

— Ну, помоги… — как будто удивлённо согласилась она.

Билл сосредоточенно принялся за дело. Он быстро собрал книги с прилавка, аккуратно — одна к одной — уложил их в коробки, которые затем составил одна на другую возле стеллажа. Продавщица всё это время наблюдала за ним, медленно покручивая пальчиком ленточные пряди своих упругих волос, юноша так старался, что её вмешательство в процесс, казалось, было бы совершенно лишним. Расправив изрядно уже потрёпанную клетчатую клеёнку, Билл накрыл ею прилавок — это стало финальным аккордом.

— Спасибо, — книжница поощрила его рвение загадочной полуулыбкой. Она, вероятно, давно догадалась, что одними словами благодарности тут не отделается.

— Да не за что… — пробормотал Билл, сквозь горячую волну, прихлынувшую к лицу, — Я хотел… Может быть, вас проводить…

Слова шли с языка очень неохотно. Каждое — словно рождалось: болезненно и трудно. В голове у Билла было пусто и гулко как в барабане.

— Ну, проводи… — кокетливо хихикнув, как всякая женщина, чувствующая явную склонность к себе, легко согласилась таинственная книжница.

По дороге они много молчали. Разговор едва теплился и потухал как костерок из мокрой щепы. Это мучило Билла. Он теперь явственно понимал природу силы, которая столь неудержимо влекла его к этой красавице с гибкими, текучими линиями тела, и стыдился её грубой очевидности. Разговор мог хотя бы незначительно замаскировать цель их сближения, но выстроить его было почему-то невозможно. Билл привык думать, что воспитанные девушки решительно отвергают знакомства подобного сорта, поэтому спокойная и весёлая готовность книжницы слегка его настораживала.

Район, куда привела юношу молчаливая искусительница, граничил с бедными кварталами, её дом с палисадником, красиво обсаженным сиренью и цветущим белым шиповником, был самым крайним, и дальше — за резной металлической оградой — начиналась совсем другая жизнь: на противоположной стороне улицы стояли уже не комфортабельные небоскрёбы с дизайнерскими фасадами, а одинаковые блочные домишки с квартирами эконом-класса.

— Мы пришли, — сказала она, остановившись около высокой стилизованной под старину двери подъезда. — Доброй ночи, спасибо, что проводил.

Биллу показалось, что, произнося это, она совершенно не верила, будто он тоже пожелает ей сейчас приятных снов, а затем спокойно уйдёт. И он только сейчас вспомнил о том, что ярмарка уже закрылась, застеленные старым пальто ящики на складе не ждут его нынче, и ночевать ему придётся, скорее всего, на вокзале. Выбора у него не было. Биллу пришлось сознаться книжнице в своей нечаянной бесприютности.

— Вот как! — со странной весёлостью, и как будто даже не удивившись, воскликнула она. — В таком случае зайдём. Я буду рада.

У очаровательной плутовки была большая хорошо обставленная квартира с высокими потолками и окнами-арками. Она пригласила гостя в просторную, отделанную деревом и мраморной плиткой кухню и налила в широкие глиняные пиалы неизвестный пахучий пряный отвар.

Билл по-прежнему пытался найти хоть какие-то слова для беседы, дамочка, казалось, слушала вполуха; будоража воображение далёкой блуждающей улыбкой, она медленно пила отвар, поигрывала браслетом или волосами, демонстрируя женственное безразличие к длинным рассуждениям. Не желая смириться с тщетой своих усилий, Билл насупливался и опускал голову, всякий раз как назло утыкаясь взглядом в круглую пуговицу соска под тонкой тканью её блузки. Некоторое время она забавлялась, наблюдая его отчаянную борьбу с могущественными силами природы, а потом, внезапно заскучав, допила отвар одним глотком, и решительно поставив пиалу на стол, произнесла: