Господи, как ему взбрело в голову сказать такое? Софи ни за что не согласится.
Но, вопреки ожиданиям, она застенчиво улыбнулась и произнесла:
— С удовольствием.
Софи смотрела на звезды сквозь тонкую москитную сетку, натянутую над ее свэгом. Она не могла поверить, что согласилась на такую авантюру. Ей было одновременно и страшно и радостно.
Ей ничего не грозит, убеждала себя она. Марк спал таким образом много раз. И к тому же они лежат на берегу ручья всего в нескольких сотнях метров от дома. Марк сказал, что если ей не понравится, то можно вернуться в дом. Но лежать в свэге оказалось очень уютно. Москитная сетка защищала от назойливых насекомых, поэтому жаловаться было не на что. То, что нет электрического света, стен, крыши и пола, ее больше не волновало. Если бы еще не думать о том, что совсем близко лежит Марк…
Прохладный ночной воздух был напоен ароматом трав, над головой простиралось небо, усеянное сверкающими бриллиантами звезд. Оно похоже на огромный, сказочный купол.
Потрясающе.
Софи вспомнила о младенце, который рос в ней. Последние дни она, как ни странно, о нем не думала. Сунув руку за пояс спортивного костюма, она положила ладонь на живот. Каково ему там?
Когда-нибудь ее ребенок приедет к Марку в «Кулаба Уотерс». Он приведет его ночью сюда и покажет эти восхитительные звезды. И эту луну. Они будут здесь вместе. А где будет она? В Англии, с ревностью ожидая возвращения ребенка? На глаза навернулись слезы. Она повернулась к Марку, лежащему рядом.
И, словно почувствовав ее движение, он тоже повернулся, и из темноты послышался его глубокий, рокочущий баритон:
— Все в порядке?
— Да, спасибо. Все замечательно. — Хорошо, что кругом темно! Она вытерла глаза уголком фланелевой простыни. — Никак не усну, все гляжу на небо. Оно такое красивое. Я, конечно, знала, что звезд очень много, но понятия не имела, что их столько.
Марк тихонько засмеялся.
— В одном Млечном Пути их насчитывается около двух миллиардов. То, что мы видим здесь, — лишь малая часть вселенной.
— У меня дух захватывает. Звезды такие яркие. И такие красивые.
— Все потому, что нет искусственного городского освещения.
Софи вспомнила, как Марк пытался разглядеть звезды на лондонском небе.
— Ты знаешь какие-нибудь названия звезд? — спросила Софи.
— Некоторые знаю.
— Например?
— Ну, наиболее известное созвездие в Южном полушарии — это Южный Крест. Видишь две яркие звезды к югу, вертикально над горизонтом? Если посмотреть вверх от них, то увидишь крест: четыре больших звезды и одна маленькая.
— Да, вижу.
— А видишь очертание кастрюли прямо над ними?
— Да.
— Это Орион. Ручка похожа на эфес шпаги. А букву «V» справа видишь?
— Да, увидела.
— Это рога Тельца.
Софи засмеялась.
— Телец — это мой знак. Посмотри! — воскликнула она и быстро села. — Неужели падающая звезда?
Блестящая стрела упала вниз к горизонту, оставив за собой хвост, как у маленькой кометы.
— Здесь их частенько можно наблюдать, — заметил Марк. — А вон там спутник.
— Где?
— Прямо над высоким эвкалиптом.
Софи увидела крошечный огонек, двигающийся в обширном море звезд. Она и не представляла, что ночное небо может так захватывать. Она снова улеглась и ощутила свою сопричастность — как в тот день, когда они чинили ограду, — с небом над головой и со всеми существами, населяющими австралийский буш. И со всей вселенной.
Как далеко от нее Лондон, работа, друзья и семья! Им можно позвонить и долететь до них на самолете, но они принадлежат к совсем другому миру. Концерты и кафе, городские здания и толпы людей… все это так разительно отличается от окружающей ее сейчас природы.
Здесь она может быть самой собой, а не кем-то, кто пытается соответствовать ожиданиям других. Она тяжело вздохнула. Если она останется здесь, то ей придется приложить усилия, чтобы превратиться в женщину, которая нужна Марку — верную спутницу австралийца-кочевника.
— О чем задумалась?
Голос Марка нарушил ее мысли.
— Я… я спрашивала себя, видел ли кто-нибудь из моих родных такие звезды?
— Ты скучаешь по семье?
— Не очень, — честно призналась Софи. — Они всегда заняты, и я почти их не вижу. Уверена, что и они по мне не скучают. — Помолчав, Софи решилась спросить: — А ты, Марк? О чем ты думал?
Он ответил не сразу.
— Я думал о том, что мой ребенок не увидит этих звезд и не услышит ночных звуков буша.
У Софи заныло в груди.
— Тебя это волнует?
— Честно говоря, я очень переживаю, что он или она вырастет, так и не узнав, как кричат крошнепы или смеются кукабурры [9]. Тебе это покажется странным, но я сросся со звуками дикой природы. У меня они в крови.
— Но ребенок, он или она, будет тебя навещать, — возразила Софи.
Ответа не последовало. Она повернулась к Марку и увидела его застывший профиль, освещенный лунным светом. Сердце у нее подскочило. Она хотела сказать ему, что могла бы остаться, что ей не обязательно возвращаться в Англию. Но ведь он сам должен ее пригласить.
— Марк, обещаю, я сделаю все возможное, чтобы ты смог общаться с ребенком.
Он хмыкнул.
— Легко сказать.
— Я действительно постараюсь.
Почему он на нее не смотрит? Тогда он увидел бы, что она говорит искренне.
— Я тебе верю, — произнес он. — Но ты подумала, что будет, когда ты выйдешь замуж?
