Чтобы всегда по справедливости - [17]

— Но обманом-то все равно хорошим не будешь, — возразил кто-то.

— Ага, значит, и ты? И ты против класса? И ты?

Рита запрыгала от одного ученика к другому, но даже те, кто до этого не хотел вмешиваться и молчал, теперь поддержали Аллу.

И вернулись они назад в школу. И во всем признались директору.

Не буду подробно рассказывать, что было дальше — как директор беседовал с Вовкой, а потом с Ритой и со всеми, кто неправильно понимал дружбу. Класс, конечно, потерял право называться лучшим в школе, но кому нужна фальшивая слава?

И хорошо, что Алла приняла и выдержала бой сразу со многими ребятами. Она поступила по-честному, иначе свила бы в их классе гнездо ложь.

Видите теперь, как много может сделать человек, который непримиримо относится к плохому? Он один — даже совсем один! — может повернуть на хорошее дело десять, двадцать, тридцать человек, а то и больше! Надо только быть мужественным, не бояться говорить правду и всегда твердо стоять за нее. Недаром говорится: «За правое дело стой смело!»

Кому труднее?

— Ну, это что! — сказал Витюха, выслушав рассказ про Аллу. — Выступила за правду, но она ведь других критиковала. У других недостатки подметила, да? А я вот знаю Димку, который против самого себя выступил.

— Как это еще «против самого себя»? — спросил Миша.

— А вот так. Ему было одно выгодно, а он сделал, что ему невыгодно.

— Расскажи, — попросила Вера.

— Дело было так, — начал Витюха. — Отдыхал я этим летом в лагере. И вот отряд, в который я попал, стал там самым активным — и модели мы строили, и пели, девочки в кукольном театре играли и цветник перед корпусом поливали. И дежурили так, что на линейке председатель нашего отряда Димка Храмов чаще других в почетном карауле у флага стоял. Все шло хорошо. И вдруг… Однажды, уже в конце сезона, собрались наши ребята на ночную рыбалку. Вожатый их не отпускал, а хотелось с ночевкой, вот они и сговорились, человек десять, тайком улизнуть. И улизнули.

— И ты? — спросила Вера.

— Это неважно. Важно то, что с нами был и Димка Храмов, председатель. Он, знаете, какой заядлый рыбак. Выбрались мы ночью из окна и — к реке! Удочки припрятали еще с вечера в кустах, хлеб и каша-приманка — в кармане, кузнечики и червяки — в банках. Полный порядок.

— И много наловили? — спросил Миша.

— Это тоже неважно. Ты слушай. Вернулись мы утречком, к подъему, все как один. Тоже как договаривались: чтобы, значит, без лишнего шума, порыбачить — и в корпус. Никто из вожатых ничего и не заметил. Только утром на линейке весь лагерь узнал две новости. Первая: совет дружины решил присудить нашему отряду первое место в сезоне. И торжественно преподнести вечером у костра подарок. А вторая: кто-то ночью нарушил лагерный режим. Ехал на рассвете шофер-молочник на своем автофургоне в столовую и увидел на берегу удильщиков — сидят в ряд, будто черные кочки посажены. Шофер не разглядел, кто такие, решил на обратном пути ближней дорогой проехать. А когда поехал, смотрит: берег пустой. Он даже глаза протер, себе не поверил: померещилось, что ли? Так рассказывал на линейке начальник лагеря. И добавил, что шоферу не померещилось. Рыбаки на берегу были и оставили улики: обломок удилища, банку с червями, крошки хлеба и следы ног на мокром песке. А ведут следы в наш лагерь, но в траве у забора, где пролом, теряются. Так что, кто это был, пока неизвестно, но совет дружины продолжает расследование, и нарушителей найдут обязательно. Конечно, мы все заволновались. А вдруг догадаются? К завтраку Димка Храмов пришел расстроенный — даже есть ничего не мог. «Да ты не горюй, — говорю ему. — Может, еще и не догадаются». А он ответил: «На ракетчиков подозрение падает». Ракетчики — это соседний отряд. В корпусе рядом с нашим. Они всегда были по дисциплине на последнем месте, от них всего можно было ожидать. «Вот и хорошо, — обрадовался я, — пусть на них падает. Значит, мы спасемся!» — «Угу, спасемся, — буркнул Димка. — Пускай, значит, за нас их наказывают?» — «Так, может, еще и не накажут?» — «Угу, — опять буркнул Димка. — Накажут, не накажут, а мы, значит, получай подарок, как самые лучшие, да?» И он отставил в сторону стакан молока, даже не притронулся… О чем он думал, неизвестно, но весь день ходил хмурый, а потом куда-то исчез. Ждали его играть в волейбол с ракетчиками, он не пришел и появился тогда, когда мы уже с треском проигрывали. Вид у него был веселый, улыбался Димка так, будто успел получить десять подарков. Мы ничего не понимали, но все ясно стало, когда вечером собрали нас на костер. «Ребята, — сказал начальник лагеря, — сегодня удивительный день — сплошные новости. Утром было две и сейчас опять две. Во-первых, отряд, в котором председателем Дима Храмов, никаких подарков у нас не получит. Он оказался не самым лучшим в лагере. А во-вторых, ночные рыбаки нашлись. И все они как раз из отряда, который мы считали самым хорошим, и возглавил их как раз председатель Дима Храмов. Он пришел ко мне и во всем признался. Он не сказал, кто с ним был, но я убежден: его друзья такие же честные и мужественные люди, как и их председатель. И они сейчас сами встанут перед нами». Он замолчал, и была тишина, костер пылал, потрескивая, но все смотрели не на костер, а на наш отряд. Как тут не встанешь?