Что за Проспектом Мира - [23]

- А вот теперь, Ерофей, давай посидим, что-то и мне некомфортно стало. Обвалится это все когда-нибудь на фиг. И каждый думает, хоть бы не на меня.

Щиток шлема был открыт, Ершик разглядывал Сорок Восьмого, она чем-то напоминала маму, которой, как казалось, сам черт не брат, а когда ушел отец, она долго плакала, пытаясь скрывать слезы от сына. И у этой вид какой-то невеселый. Вот Старый, наверное, тут же протянул бы ей свою лапищу для рукопожатия и предложил выпить за выживание человечества...

- Часто приходится в Рейхе бывать? – Он спросил просто для того, чтобы молча не сидеть, конечно, часто, если там ее так хорошо знают, что даже придумали прозвище.

- Приходится... Ты даже не представляешь, как иногда хочется взять пару гранат, кольца отщелкнуть перед носом у коменданта и устроить им neuordnung к едрене-фене!

- Ной... Что? – И выражается она иногда, как мама.

- Новый порядок. Но такие вопросы решаются на политическом уровне. А моя задача: разведка, ликвидация угрозы, безопасность. И только там, куда начальство пошлет. - Сейчас в ее глазах промелькнуло что-то, напоминающее Старого и особиста одновременно. – Ты, Ерофей, в моем списке неотложных дел не значился... Надеюсь, что никто о тебе и не узнает, иначе настучат мне по голове за лишнюю инициативу. Ну да ладно, не в первый раз. Все, хватит! Пора идти.

Она легко вскочила на ноги, а Ершик вставать не торопился. Сорок Восьмой зачем-то сняла с шеи автомат, он хотел сказать, что сейчас пойдет и без этого, но она всего лишь коснулась глушителем его плеча.

– Встань, сэр рыцарь Винни-Пух де Медведь! – А в ответ на его недоумение, сама спросила, - Ты, что, Винни-Пуха не читал? А еще книгами занимаешься...

А тётка-то с большим прибабахом, подумал Ершик, чего еще ожидать от дневного сталкера? Это ж все должно быть с ног на голову перевернуто, до захода солнца никто наверх не выходит. Но книгу про сэра рыцаря взял на заметку, надо попросить своих знакомых нормальных сталкеров поискать такую.

- Тебе бы сейчас Буссенара читать, Купера, Грина... Такому пилигриму, как ты, в самый раз будет. В свое время в моде были книжки про сталкеров. Для тебя это, как детективчик развлекательный.

И еще говорят, что в Полисе книгами занимаются брамины, а воюют кшатрии... Кто же тогда идет рядом с ним?

- Страшно ходить днем по городу?

- Дневные хищники не знают, что люди съедобны, не видели такого блюда. Но попрощаться с товарищами на всякий случай не забываю. Двум смертям не бывать, а одной... Было в Японии такое войско - самураи. Смешное слово, правда? И, просыпаясь утром, самурай думал: сегодня мой последний день. Не забивай себе фигней голову! Тебе до понимания этой мысли еще прожить бы спокойно лет пять-шесть.

Проходя пост, она даже не замедлила шаг, только протянула в их сторону руку, показывая что-то вроде удостоверения, другой рукой придерживая Ершика за локоть, мешок давно перекочевал на ее плечо, но даже свой собственный груз сейчас казался ему слишком тяжелым. Со страху, наверное, сначала Рейх, потом этот поезд, да и она в черном бронежилете... А вот и еще один такой же. Сталкер был без шлема, на этом лице присутствовал и мужественно-небритый подбородок, и шрам на виске, и глаза были намного серьезнее, но при виде Сорок Восьмого, уголки губ чуть дрогнули в улыбке. Он постучал пальцем по ее щитку и сделал несколько странных движений рукой в воздухе:

- Азбуку глухонемых еще не выучила?

- Вот трепло, – глухо раздалось из-под шлема. Она все же открыла лицо. – Между прочим, это не смешно! Представь, что ты ничего не слышишь, и никто тебя не понимает.

- У тебя для непонимающих оружие есть. – Он не успел увернуться, сталкерша дернула его за незащищенное ухо. – Все понял! А это кто тут? Нам сын полка не нужен.

- Да он такого папашу знаешь, где видал! – Она оглянулась на Ершика. – А шеф на месте?

- Шеф? Слышал бы он тебя сейчас, сказал бы, что субординацию не соблюдаешь. – Ершик понял, что при нем чего-то недоговаривают, у них свои секреты. – Где ж ему быть? Шеф... Ну ты даёшь!

И они разошлись в разные стороны, ни «здрасьте», ни «до свидания». Сорок Восьмого чем-то эта встреча не обрадовала.

- Сочувствие не поощряется. Вот одного не могу понять до сих пор: как можно защищать всех, пренебрегая каждым в отдельности? То есть, головой-то понимаю... Услышал бы шеф, убил бы на месте. Ерофей, значит так, глаза прикрой, там свет яркий на станции, часы в конце платформы. Через час-полтора жди меня на Библиотеке. А мне надо сдать рапорт, комбинезон и батарейки. Не заблудись, смотри, Полис большой.

13. К дому

Глаза разбегались, на что смотреть? На Боровицкой он вдоволь нагляделся на браминов за столами, они сидели, обложившись со всех сторон стопками книг, в точности как в библиотеке на картинке. Потом, разглядывая на ходу высокого человека в военной форме с татуировкой в виде двуглавой птицы на виске, Ершик дошел до пропускного пункта на Арбатскую. Где пришлось полюбоваться только на внушительный шиш в нос от дежурного... У военных с пропускным режимом было строго, на Александровский сад он не добрался, заплутав в лабиринтах переходов, да и времени уже не было. Оставалась станция Библиотека имени Ленина. И там сидел брамин в серых одеждах, который держал книгу в руках, но смотрел поверх нее, задумавшись. Этот выглядел помоложе и не таким серьезным, поэтому Ершик решился обратиться к нему с вопросом, который с некоторых пор интересовал его: