Что я натворила? - [94]
Таня знала, что и с «Перспектив-Хаус» история будет аналогичная. Такая, как она, никогда не сможет снять квартиру или найти приличную работу; она никогда не поедет в Канаду, и у нее не будет кофемашины, такой, что стоит в местном пабе. Но, по крайней мере, так у нее никогда не отберут ребенка, и ей никогда не придется выбирать между ребенком и наркотой — и думать сквозь забытье, кто же кормит и купает ее маленькую девочку, пока сама Таня в объятиях мужчины, скармливающего ей дрянь.
Дом на вершине скалы представлял собой зрелище эффектное. Таня была рада, что перед самым концом видит его, а не что-то из своей прежней жизни — покрытый ржавыми пятнами потолок, отстающие обои на влажной стене туалета или замшелые кирпичи пустынного переулка. Так было лучше, намного лучше. Ей нравилось то, что она решила все сама. Впервые в жизни Таня что-то могла контролировать.
Она положила свою сморщенную, похожую на сливу ладонь на живот и сделала несколько круговых движений. Теперь Таня была не одна; она никогда больше не будет одна, теперь она сможет гордиться тем крошечным секретом, который сейчас скрывался внутри ее.
— Ты больше не боишься воды, — сказала она себе.
Девушка произносила слова в уме, чтобы ее могло слышать то крошечное человеческое существо, что формировалось внутри. Мысль об этом приносила Тане огромное утешение.
Ее тело онемело от холода, покрылось гусиной кожей. Танины роскошные волосы развевались в окружавшей ее воде, словно рыжие водоросли. Не сводя глаз с «Перспектив-Хаус», Таня сделала два точно рассчитанных шага назад. Песчаное дно ушло из-под ног, и девушка провалилась под морскую гладь, словно русалка, в которую она так много раз играла в детстве.
Холодная вода медленно проникла в Танины дыхательные пути, сначала медленно, так как тело сопротивлялось, но как только девушка расслабилась, вода хлынула внутрь, наполняя все пространство своей соленой синевой. Когда мозг Тани понял, что бесполезно включать защитный рефлекс, ее охватило восхитительное спокойствие. Над ней просиял крошечный лучик света. Таня улыбнулась. Медленно закрыла глаза и с радостью устремилась в ту тишину и спокойствие, что ждали ее впереди.
Подъезжая к дому, Кейт уже поняла, что у задней двери копошится Том. Он явно был сильно взволнован — мял в руке клетчатую тряпочку для посуды.
— Оу, понятно, что на этот раз? Какие еще сюрпризы — пожалуйста, только не говори, что опять нашел в чьих-нибудь вещах наркоту, — протянула Кейт в зеркало под козырьком от солнца.
Про себя женщина умоляла Господа, чтобы у них просто кончилась морковь, но в глубине души больше всего боясь проблем куда серьезнее. Может быть, Дженис права — Кейт постарела? Слишком постарела…
Женщина вылезла из джипа. В одной руке у нее была сумка с продуктами, а в другой — местная газета.
— Все в порядке, Том?
— Все в порядке, Кейт, — ответил ее помощник.
Вот только он продолжал крутить в своей руке полотенце, что говорило об обратном.
— О, хорошо. То есть за время моего отсутствия никаких стихийных бедствий не произошло?
— Нет, ничего такого. Просто к тебе гости.
— А, ну ладно, я сейчас спущусь.
Судя по неуверенной позе Тома, скорее всего, вернулась одна из девушек, как это было однажды, — без предупреждения, потому что плохо сработала связь. Да и не важно — они что-нибудь придумают, всегда придумывали. Свободные комнаты в «Перспектив-Хаус» еще есть, и в таком случае все сведется к краткой беседе и чашечке примирительного кофе. А вот если бы, скажем, приехали представители какой-нибудь социальной службы, такой сценарий был бы куда хуже. Кейт эта мысль не понравилась. Ее настроение резко ухудшилось: почему сегодня, в такой прекрасный день? Не то чтобы ей было что скрывать, вовсе нет. «Перспектив-Хаус» всегда вел честную и открытую деятельность, но визит социальных служб был бы крайне утомительным и отнял бы много времени, к тому же документы Кэтрин были не в самом шикарном виде.
Кейт вошла в кухню с радостным: «Здравствуйте!»
И внезапно остановилась.
Женщина поднесла руку ко рту, и из ее пальцев выскользнула газета. Сердце Кейт забилось так быстро, что у нее даже закружилась голова. За столиком сидел ее сын.
Том поставил рядом с кружкой Доминика еще одну чашку чая и тихо исчез.
— Здравствуй, мама.
— О, мой бог! Дом!
Кейт подбежала к сыну и провела рукой по его спине; другой рукой она прижала его к себе крепко-крепко. Прикосновение Кейт было деликатным, нерешительным, не только потому, что она не знала, какие чувства испытывает сейчас Доминик, но и сильно боясь, что он может исчезнуть. Она так много раз представляла себе сцену их встречи, что невольно подумала — уж не приснилось ли ей это. Нет, не приснилось. На кухне «Перспектив-Хаус» сейчас сидел ее сын Доминик, из плоти и крови, живой и настоящий.
Она вдохнула пьяняще-знакомый запах его кожи.
— О, Дом, только посмотри, какой ты стал взрослый! Какой ты красивый! Как замечательно, лучше и придумать нельзя!.. Как же я по тебе скучала!
Все слова, что Кейт сказала, показались ей слишком грубым преуменьшением. Никакими словами невозможно было описать, как ей было тяжело столько времени провести вдали от собственных детей — любое слово тут было бы слишком невыразительным.
Всегда ли рождение ребенка – счастье? Об этом не принято говорить, но бывает так, что появление детей разрушает семью. Это случилось с Джессикой и Мэттью. Их брак дал трещину, когда Джессика узнала, что беременна. Она не была готова к этому, и, хотя Мэттью был счастлив, ее не покидало болезненное чувство неправильности происходящего. Материнство не принесло Джессике желанного успокоения. Она все больше погружалась в пучину депрессии, испытывая к дочери противоречивые чувства: любовь, жалость, неприятие, страх.
Завязка нового романа Аманды Проуз происходит в переменчивые, мятежные шестидесятые. Дот Симпсон, девушка из рабочих кварталов Лондона, знакомится с богатым иностранцем Солом, чей образ жизни и внешность слишком сильно отличаются от того, что принято в консервативных кварталах, где она выросла. Но запретный плод сладок, и молодые люди отчаянно тянутся друг к другу, несмотря на общественное порицание. Кто же не выдержит первым? Окружение или сами влюбленные? Это не очередная история о Ромео и Джульетте — скорее уж о многолетней войне, разделившей людей из-за нелепых предрассудков.
Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.