Что-то придется менять - [4]

— А вдруг я полукровка, причем по матери? Ее девичью фамилию ты у меня еще не спрашивал.

— А тут и спрашивать незачем! Ты выглядишь как магла, говоришь как магла и одета в поезде была как магла — ты магла и есть!

«Если попробовать первый вариант, то с них еще станется использовать меня в обмен на обещание принять в компанию, и буду я вечно связана избранной линией поведения. Второй вариант от общения избавит наверняка, зато могут начать травить по мелочи. Что хуже?..»

— А ты всегда судишь обо всем по внешнему виду, да? — имидж требовал продолжить полемику, мысли требовали еще времени, и Гермиона старалась как могла. Чем больше блондин будет болтать, тем лучше для нее. Как раз успеет сообразить, как же все-таки лучше себя вести.

— Это, знаешь ли, довольно надежный способ. Он может очень многое поведать. Например, во мне сразу видно наследника древнего рода и человека с хорошим вкусом, — «и пустой головой», подумала Грейнджер, но как обычно ничего не сказала. — А в тебе сразу видно грязнокровку.

— Внешность бывает обманчива, — как к нему обращаться-то, черт? Дино? Кроко? — дорогой однокурсник! Ты не задумывался об этом?

«Нет, я не выдержу постоянно перед ними заискивать. Лучше уж тогда гордо поднять голову, терпеть бойкоты и быть начеку. Если что, на Слизерине наверняка не возбраняется декану пожаловаться. А если возбраняется… им же хуже! Значит, решено. Я маглорожденная и горжусь этим, а вы гнусные шовинисты. Это, кстати, очень близко к правде.»

«Дорогой однокурсник» тем временем, видимо, подыскивал достаточно резкие слова для ответа, а потому все еще молчал. Но пауза не затянулась. Откуда-то сзади раздался манерный девичий голосок:

— Ой, Драаако, — ага, так он все-таки Драко! Надо запомнить наконец, — ну что ты с ней разговариваешь вообще? Это же грязь маглокровная, она к нам могла попасть только по ошибке. Вот увидишь, уже завтра ее здесь не будет, перераспределят куда-нибудь.

«Мисс Всезнайка, ваш выход!»

— Так не бывает, — строго сказала Гермиона, вполоборота глянув назад. — Еще ни разу за всю историю Хогвартса результаты сортировки не отменяли. Я об этом читала, — прибавила она и для закрепления эффекта развернулась полностью и в упор воззрилась на собеседницу Драко. Это была темноволосая девочка, довольно страшненькая и полноватая. Правда, не исключено, что лет через пять она станет красавицей, подростковый возраст каких только чудес не творит с людьми! Только для этого ей не худо бы скорректировать питание, конечно… волшебники, а простых вещей не знают!..

Гермиона даже помнила, как ее зовут: Персефона. Она как услышала это имя на распределении, сразу обернулась посмотреть, что неудивительно, учитывая привычку читать на ночь мифологический словарь. Итак, Персефона. Богиня то ли плодородия, то ли подземного мира, которую Аид умыкнул из-под маминого крылышка, да еще накормил гранатом, что почему-то было равнозначно браку. Персефона после этого установила режим гостевого брака: полгода с мамой на земле, полгода с мужем в подземном царстве. А мама, Деметра, завела привычку в отсутствие дочери впадать в депрессию, что проявилось в наличии в годовом цикле осени и зимы, холодных времен года. Вот что бывает, если слишком долго тянуть с сепарацией от родителей. И какой, интересно, судьбы желали дочери мистер и миссис Паркинсон, называя ее подобным образом?! Впрочем, к собственным родителям у Гермионы был похожий вопрос.

— А ты вообще молчи, я не с тобой разговариваю, магла! — отрезала Персефона и демонстративно отвернулась. Ну что же, пора уже развеять последние их сомнения относительно ее происхождения.

— Больно надо с вами разговаривать! Шовинисты! Никогда не думала, что волшебники такие же идиоты, как простые люди, и даже хуже! Да лучше быть маглорожденной, чем такой, как вы! — она гордо-гордо подняла голову и поскорее направилась вперед, поближе к старосте. На всякий случай.

— Так она правда совсем-совсем грязнокровка! Фуууу! Панси, меня сейчас стошнит! — раздался сзади стон блондина Драко.

Старосты довели их до гостиной, назвали пароль («Слава Слизерину», не то чтобы очень оригинально!), показали, где чьи комнаты, и предупредили, что через полчаса в гостиную придет декан, чтобы познакомиться с новичками и объяснить «некоторые нюансы» жизни в Слизерине. Гермиона решила, что пока что в одной комнате с Персефоной и еще двумя девочками, явно ее подругами, ей делать нечего, и осталась в гостиной, в самом дальнем кресле под лампой — наблюдать за товарищами по факультету, так сказать, в дикой природе. Наблюдения пока что давали мало: друг с другом слизеринцы себя вели, может быть, самую малость сдержаннее, чем обычные магловские подростки. Они так же радовались встречам, делились впечатлениями о каникулах и вполголоса обсуждали первокурсников. И если в их разговорах и был какой-либо еще смысл, Гермионе он пока что был недоступен.

Декан Слизерина пунктуально явился ровно через полчаса после того, как первокурсники собрались в гостиной после заселения. Это оказался самый угрюмый человек из всех, кого Гермиона видела за столом преподавателей. Эффектно взметнулись полы мантии, декан посмотрел поочередно на каждого из своих новичков, и Гермиона невольно поежилась под этим взглядом, который, казалось, просветил ее насквозь.