Что-то не так - [6]

Вращение корабля немного ускорилось. Видимо, так и было запланировано, раз уж сам изобретатель не обратил на него никакого внимания. Остальные тоже предпочли не паниковать заранее, хотя смотреть на беспрерывное движение звезд в окне было не слишком приятно.

Только кочегарам, управлявшимся в двигательном отсеке было все равно. Окна в их секции предусмотрено не было, свет им заменяли нагретые добела металлические проволочки, запаянные в вакууме в стекло.

Ужин прошел в спокойной и непринужденной обстановке. Монахи и Донелли негромко совещались относительно проведения миссии и проблемами освящения целой планеты взятыми на борт запасами святой воды, словом занимались вещами сугубо духовными, касающимися непосредственно их самих. Иван, сидевший за одним столом с ними, подле капитан-командора, преимущественно молчал, лишь изредка односложно отвечая на вопросы. Он был занят собственными мыслями.

Его молчание прервал Донелли. Он выглянул в окно, отодвинув закрывавшую звездный хоровод, штору и беспокойно спросил:

- А ты уверен, что мы и в самом деле долетим до Луны? Я что-то ее не вижу.

- Прошло еще только четыре часа с момента разгона, невозмутимо ответствовал московит, - вот спустя пару дней никто из вас и не подумает сомневаться в том...

Послышался стеклянный звон, буквально пронзивший корабль. "Св. Мария Магдалина" слегка дрогнула, но продолжила свое движение вперед. Более ничего не случилось, двигатели все так же ровно работали, их тихий, но ощутимо мощный гул едва доходил до пассажирского отсека.

- Что это было? - взволнованно спросил барон, оглядывая бледных как снег монахов, замерших на своих местах и останавливая свой взор на изобретателе. - Ты ничего не говорил об этом.

- Что-то разбилось, должно быть. - Прислушался Донелли. - не представляю. Что это было, Иван?

Лухманов долго молчал, прежде чем ответить. Но сказал честно, не скрывая:

- Не могу сейчас с уверенностью сказать. Возможно, какой-то феномен космоса, может, столкновение с неким космическим телом

- Из стекла? - язвительно спросил инквизитор.

- Не исключено. В космосе всего можно ожидать. Может, нам просто показалось, что оно из стекла. Я не исключаю, что это некая крайне малое тело, разбившееся при ударе об обшивку корабля. Хорошо еще, что все обошлось, и корабль не поврежден, - добавил он уже про себя. Слов этих, кажется, никто не слышал.

Спустя еще часа три, в глухой полночный час, когда команда уже спала, почудился новый удар и новый звон. Проснувшийся барон затребовал объяснений у московита-самоучки, вместо этого получил достаточно путаные спросонья научно-философские экзерсисы и, раздосадованный, снова отправился на боковую.

На новый звон, раздавшийся пред рассветом, никто не обратил внимания. Утром Лухманов попытался объяснить происходящие время от времени удары и звоны некой неполадкой маршевых двигателей и заверил, что он разберется и все устранит. Тем не менее, подобное повторялось каждые три-четыре часа, найти и устранить неисправность в конструкции изобретателю так и не удалось, хоть он и божился, что проверил всю технику досконально, видно, придется мириться с ней до Луны. Но инквизитор, обладавший незаурядным чутьем, заметил, что московит прячет при этом глаза и на каверзные вопросы самого Донелли отвечает лишь в общих чертах, не в пример другим темам. Значит, сам толком не знает причину, удовлетворенно подумал инквизитор, занося это себе в плюс; будет чем охолонуть зарвавшегося самоучку.

В целом же день прошел спокойно, так же спокойно прошла и ночь. Лухманов приободрился, рекомендуя всем не обращать внимания на несущественные детали путешествия в виде ударов и сопровождающего их звона разбитого стекла, а заняться лучше подготовкой к посадке на Луну, до которой осталось всего ничего. За завтраком он вкратце объяснил, как пассажирский отсек вначале отделится от корабля, как и где сядет, каким образом сможет вновь взлететь, наполненный собранным серебром, и пристыковаться обратно к "Св. Марии Магдалине" и что....

Чудовищной силы толчок прервал его слова. Сидевших за столом отбросило в угол и тут же метнуло на пол. Блюда совершили тоже путешествие и теперь в беспорядке были разбросаны по всему отсеку. Двигатели "Марии Магдалины" надсадно взревели и заглохли.

- Что это? Что случилось? - доносились со всех сторон беспокойные голоса. Никто не мог разобраться в происходящем, задавая друг другу одни и те же вопросы, люди только вносили еще большую сумятицу и неразбериху. Некоторую бодрость духа сохранили разве что Донелли и Хейерлинг, решивший показать этому московиту, по какой причине его сделали капитан-командором.

Минуты паники сменились минутами напряженного молчания. Монахи торопливо приходили в себя, становились на ноги, собирали разбитую посуду, остатки пищи и толпились у окна. Последним это сделал Лухманов.

Молчание нарушил Донелли. Он истерично расхохотался.

- Недоучка, - воскликнул он, - самозванец, невежа. Свалился на нашу голову. Тоже мне, поборник новых истинных веяний великого Коперникуса. Иди сюда, олух, и смотри, пока можешь.