Что-то было в темноте, но никто не видел - [25]

Как раз на этих его словах послышался глухой стук сзади, и машина проехала по чему-то мягкому.

— Черт! — выругался рыжий.

— Черт, — повторил его кореш.

Мы все вылезли, рыжий — с фонариком, и пошли обследовать зад машины. Ничего страшного. Только буфер немного помялся.

— По-моему, мы что-то переехали, после того как врезались.

Рыжий нагнулся и заглянул под машину.

— А, черт. Блондинка. Вот во что мы врезались.

Мы с корешем тоже нагнулись и увидели распластанную под машиной долговязую.

— Надо убрать ее отсюда, — сказал кореш рыжего и лег, чтобы дотянуться до девушки.

Была она, прямо скажем, в скверном состоянии. Вся переломанная и перемолотая, лежала, странно согнувшись назад, только большой палец так и торчал кверху. И во всей картине это была единственная забавная деталь.

— Гадость какая, — сказал кореш рыжего.

По рыжему было видно, что он зол как черт.

— И что вы думаете теперь делать? По вашей милости мы по уши в дерьме, какие у вас еще идеи?

— Как ни крути, нас обвинят, скажут, что мы ее поимели во все дырки, а потом замочили, — распсиховался кореш рыжего.

— Ты рассуждаешь как извращенец, — сказал я ему.

— Я рассуждаю как легавый, а легавые все извращенцы. Если мы их вызовем, нам кирдык.

— Лично я не собираюсь здесь торчать, вечеринка уже началась, не хватало опоздать из-за этой хрени. Так что решайте, я сваливаю через две минуты, — вмешался рыжий.

— Лучше всего пока засунуть ее в багажник, а там подумаем, — предложил я.

Кореш рыжего вроде бы со мной согласился, и мы открыли багажник. Блондинка оказалась на диво тяжелой и странно похрустывала, как будто куски органов бились друг о друга внутри.

Когда мы запихали ее в багажник, кореш рыжего взял фонарик и посветил под машину.

— Главное не оставить следов, — забормотал он, — если хоть что-нибудь проглядим, они нас найдут.

Он ползал вокруг машины, время от времени поднимал что-то и рассматривал.

Я начинал потихоньку злиться. Было темно, холодно, и мне все это надоело. Но кореш рыжего нагнал на меня страху, и я тоже опустился на четвереньки.

В нескольких метрах от машины я нашел прядь светлых волос и сунул ее в карман.

Больше ничего подозрительного я не видел, и тут кореш рыжего вдруг заорал:

— ТУТ КУСОК СИСЬКИ! КУСОК СИСЬКИ! ВОТ ОН, ПОСРЕДИ ДОРОГИ!

Рыжий, который уже сидел в машине, крикнул нам, что он отчаливает через секунду, будь там хоть сто сисек, плевать.

Я подошел поближе к корешу и увидел белую штуку, которая валялась у его ног.

— Не, прикинь, она тут сиську оставила!

Я поднял голову и сказал, что у него крышу снесло, это никакая не сиська, а сумочка, девчонки носят такие, маленькие и круглые. Сказал и сел в машину. Кореш залез следом, брезгливо держа сумочку двумя пальцами.

— Ну, теперь она нам дорогу не скажет, даже если и знала, — фыркнул рыжий.

— Может, у нее был с собой план, — сказал я.

Он вцепился в руль и злобно посмотрел на меня.

— Ты что, предлагаешь вытащить ее из багажника и обыскать, авось найдем план?

— Ага.

— Ты вообще соображаешь, девку переехала машина с нами троими внутри, прикинь, каково обыскивать труп в этаком состоянии. Кровь на руках, да еще бабья, меня от этого блевать тянет.

— Зачем обыскивать? Если у нее был план, он, наверно, в сумке, — сказал, вдруг выпрямившись, кореш рыжего.

— Ты думаешь, блондинка носила бы план в сумке? У таких девок в сумке запасная пара чулок да мазилки, чтобы наводить красоту в туалете. Если у нее был план, она держала его в кармане, а скорей всего вообще давно потеряла.

Кореш все-таки открыл сумочку и порылся в ней.

— Ну? — спросил рыжий.

— Ничего там нет. Даже чулок. Пакетик мятных леденцов и ее документы, вот и все. Ее звали Миникайф.

— У этой девчонки плохо пахло изо рта, — предположил я.

Кореш протянул один леденец мне, один водиле и еще один сунул в рот.

Мятный вкус смешался с сельской ночью, и мне показалось, будто на дворе зима. Я вздрогнул от озноба и подумал, что сосать мятные леденцы — последнее дело.

Машина резво ехала по узкому шоссе. Темень была непроглядная. Светящиеся букашки кружили над обочиной и, казалось, хотели полететь вслед за нами. Мне подумалось, что эти букашки, провожающие машины, вроде как дельфины для дальнобойщиков.

Кореш рыжего выглядел неважно. Он прикончил мятные леденцы в два счета и весь скукожился на сиденье, ждал нахлобучки от рыжего.

И правда, вот теперь было действительно поздновато, это чувствовалось по всей атмосфере. А рыжему эта атмосфера действовала на нервы, оно и понятно, вечеринка, за которую он заплатил по максимуму, уплывала у него из-под носа.

Вдруг он свернул к обочине и остановился. Хоровод светящихся букашек тоже остановился и выписывал восьмерки прямо над нами.

Водила вышел из машины и распахнул дверцу со стороны своего кореша.

— Вылазь, — скомандовал он.

Его кореш вылез.

Потом он открыл мою дверцу.

— И ты вылазь. Пусть кто-нибудь из вас достанет девку из багажника и посмотрит, есть ли у нее при себе план.

Лично меня эта идея не вдохновляла, тем более что я уже не видел никакого смысла ехать.

Мы с рыжим одновременно повернулись к корешу.

— Вы хотите, чтобы я достал мертвую девку из багажника и обыскал? Ну вы даете, да ни в жизнь. Я и не смогу, она в таком виде — жуть. На нее и смотреть невозможно, воротит.