Что такое Отечество? - [2]

Но есть на свете одно сладчайшее слово,

Кроме лишь слова «Отчизна», «любовь» это слово.

Кроме лишь слова «Отчизна»… Перед Отчизной стирается для него и любовь, и для Отечества его Альф покидает навеки Альдону…

Но если бы понадобилось указать беспредельность жертвы, которую человек способен принести Отечеству, я бы не мог найти ничего сильнее и поразительнее апостола Павла, не усомнившегося произнести почти страшные слова: «Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлучен от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян…» (Рим. 9, 1–4). Это слово, это признание вырвалось у того, кто желал бы разлучиться с телом, лишь бы жить со Христом…

Но в этом крике всепоглощающей любви к родному Израилю апостол Павел не отлучался от Христа, потому что великое чувство, в нем говорившее, освятил Сам Спаситель мира. Он Сам плакал, глядя на Иерусалим и говоря: «О, если бы ты хоть в сей день узнал, что служит миру твоему» (Лук.19:42), «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков, сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели…» Эта скорбь не покидала Богочеловека даже в минуту Его искупительного подвига, и, сгибаясь под тяжестью креста, Он говорил: «Дщери иерусалимские, не обо Мне плачьте, а о себе и о своих детях», потому что пред взором Его предносился в это время образ бедствий обреченного на гибель Отечества по плоти.

Рассматривая судьбы нашей родины в прошлые века, мы затрудняемся решить, кто более был ее строителем: государственные деятели или святые? Горячий патриотизм величайших подвижников и святителей Руси кажется как бы соблазнительным для тех из наших современников, которые больны убылью непосредственного чувства или поддались влиянию больных доктрин. Но образ Искупителя мира, пришедшего спасти людей всех племен и в то же время любящего свое Отечество по плоти, свидетельствует, что чувство любви к Родине есть чувство также святое, Богом благословенное, и оправдывает подвижников Русской земли, а не их нынешних критиков.

Что же такое Отечество, если оно способно привлекать столь безгранично сердца людей и любовь к нему может жить даже в сердце Богочеловека? Разве может нечто мечтательное, не существующее реально, нечто, не обладающее высокими и благодетельными свойствами, возбуждать благословения Неба и земли? Разумеется, нет… И если мы, стряхнув с себя туман больных лжеощущений современности, прибегаем к точным знаниям нашим по истории, социальным наукам, психологии человека, если мы взвешиваем все эти данные хоть с простой научной объективностью, то мы не можем не видеть, что та сфера существования нашего, которая называется Отечеством, есть фактически высшая сфера разумного и нравственного развития человеческой личности, высшая фактически сфера, в которой могут уясняться и развиваться разумные и нравственные отношения между людьми.

По своей благодетельности для нас она не может не возбуждать любви во всяком здоровом сердце, по необходимости для нравственного развития человека она не может не получить благословения Бога.

II

Единство жизни человека и общества, единство жизни преемственных поколений — та тесная связь людей между собою, которая дает людям нравственное единение и составляет сферу развития нашего нравственного чувства, — все это реально проявляется и совершается только в Отечестве. Его существование в виде факта совершенно объективного проявляется как внутренне, психологически, так и внешне, в виде известного исторического процесса.

Известный социолог Густав Лебон прекрасно характеризует внутреннее психологическое единение жизни Отечества, обрисовывая то, что он называет душой народа. «Мы, — говорит он, — одновременно дети своих родителей и своей расы. Не только чувство, но и физиология, наследственность делают для нас Отечество второй матерью. Влияния, которым подвергается личность и которые руководят ее поведением, бывают троякого рода. Первое, и, вероятно, самое важное, — влияние предков. Второе влияние — непосредственных родителей. Третье, которое обыкновенно считают самым могущественным и которое, однако, есть самое слабое, — влияние среды. Влияния среды начинают оказывать заметное действие только тогда, когда наследственность накапливала их в одном и том же направлении в течение очень долгого времени.

Человек — что бы он ни делал — всегда и прежде всего есть представитель своей расы. Тот запас идей и чувств, который приносят с рождением все личности одного народа, образует душу народа. Невидимая в своей сущности, эта душа очень видима в своих проявлениях, так что в действительности она управляет всей эволюцией народа». Отечество, или «раса», как выражается Лебон в стремлении к физиологической наглядности, должно быть рассматриваемо как «постоянное существо, не подчиненное действию времени. Это постоянное существо состоит не только из живущих личностей, образующих его в данный момент, но также из длинного ряда мертвых, которые были их предками. Чтобы понять истинное значение расы, ее следует продолжить одновременно и в прошедшее, и в будущее. Предки управляют той неизмеримой областью бессознательного (чувств, наклонностей, инстинктов), той невидимой областью, которая держит под своей рукой все проявления ума и характера. Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие. Ими заложено основание. Столетие за столетием они творили идеи и чувства, то есть побудительные причины для нашего поведения. Умершие поколения передают нам не только свою физическую организацию, но внушают нам также и свои мысли. Покойники — господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели».