Что такое осень - [35]

Молодая женщина в кашемировом голубом пальто держала на руках девчушку. Если я что-то понимаю в детях, то малышке от силы стукнуло три.

– Останетесь здесь, – мужчина поскреб ногтем лоб, обдумывая правильность своего решения. – А я поищу место, где есть телефонная связь, и дозвонюсь до автосервиса. Понесло дурака через лесополосу, чем мне шоссейная дорога не угодила?

Пока мужчина отсутствовал, призраки при виде гостей, оживились. И, если женщина просто чувствовала их присутствие, то малышка, похоже, видела их. Она следила взглядом за их перемещениями, а когда они приближались к ней, с ревом бросалась на руки матери.

Глава семьи вернулся в дом злым и расстроенным. Бросил на панцирную сетку кровати плед и передал жене термос.

– Всю округу обошел, нигде связь не ловит. На холм не рискнул подняться. Темень непроглядная. Заночуем здесь.

Я мысленно подбадривал мужика. Правильное решение. Куда идти в холод да в ночь? Здесь хорошо: печка, дровишки.

Он как будто услыхал меня и, загрузив топку березовыми поленьями, развел огонь.

Согревшись и напившись чаю, семья дружно похрапывала под пледом на старинной кровати с витыми спинками, не обращая никакого внимания на скрип и бормотание, издаваемые расшалившимися призраками.

Я нервно метался от стены к стене, ожидая боя часов. Оценивающим взглядом буравил спину спящего мужчины и, как костюм, примерял на себя его тело. Костюм, нужно сказать, так себе, не чета моему прежнему. Но все же это значительно лучше, чем сидеть годами взаперти и сторожить чужое добро.

При двенадцатом ударе часов я постучал в стекло. Затем еще и еще.

– Эй, мужик, просыпайся!

Нервы не выдерживали. Неужели не слышит?

– Помоги! Помоги мне! – голос срывался от крика, а в груди пекло так, будто отхлебнул горячей смолы.

Последний мой окрик был услышан. Плед приподнялся, и на меня уставились два маленьких голубых глаза.

– Привет, малышка, – я умилялся, глядя на ее заспанное румяное личико. – Видишь меня?

Она тряхнула кудряшками и помахала рукой.

– А ну-ка, толкни батю в бок. Да посильнее!

Девочка выбралась из-под пледа, ловко перелезла через спящего родителя и, топая босыми ножками по грязному дощатому полу, подошла к зеркалу.

– Эээ… уходи! Глупая, что же ты творишь? Позови отца!.. Папу… Позови папу…

Слова застыли в горле, и я, не мигая, смотрел, как маленькие, пухлые ручки вязнут в жидкой, серебристой массе.

И Белла поверила…

Юлия Ломухина

vk.com/lomuhina

Последний раз Белла видела свою мать, когда ей было шесть. Это было одиннадцать лет назад.

Тем утром Белла проснулась очень рано и, спустившись вниз, обнаружила, что входная дверь не заперта. Солнце сквозь щель в проеме поманило девочку длинным лучом. Белла тихонько подошла и открыла дверь, чтобы впитать в себя свежий воздух осеннего утра.

Ее мать стояла на крыльце дома, усыпанного желтыми засохшими листьями. Она была одета в платье цвета серого осеннего неба, которое ей очень шло. С улыбкой на красивых губах она что-то нашептывала. В руках она держала новорожденного щенка их собаки Найды. С той же улыбкой на губах мать Беллы, не обращая внимания на жалобный истошный писк маленького щенка, начала отрывать лапы и класть их себе в рот. Она начала с задних. Хрустя еще не сформировавшимися мягкими сухожилиями, она тихо мычала что-то невнятное.

Осенний воздух застрял в легких Беллы тяжелым камнем, который не давал произнести ни звука. К ее горлу медленно подкатывал ужас, сковавший каждый сантиметр тела. Не давая даже закрыть глаза. Оставив их широко раскрытыми. Чтобы она могла смотреть.

Через некоторое время мать Беллы повернулась и заметила свою дочь. Она широко улыбнулась, обнажив зубы с пузырьками слюней вперемешку с кровью.

Что было потом, Белла не могла вспомнить, но с тех пор мать она больше не видела. Однажды отец посадил Беллу перед собой и сказал:

– Мама была очень больна, и ей пришлось уехать далеко. Туда, где она чувствует себя гораздо лучше.

И Белла поверила. Мама действительно часто болела, особенно осенью. Тогда папа закрывал ее в комнате, чтобы она не могла заразить Беллу.

После исчезновения матери отец сильно изменился. Он стал еще более молчаливым и угрюмым, чем раньше. Днем он работал и занимался домашними делами, а вечером всегда спускался в подвал. Он проводил там всю ночь, а утром выходил и закрывал его на ключ, который он всегда держал при себе. Он строго настрого запретил Белле подходить к двери подвала даже близко. Он сказал, что это может быть опасно.

И Белла поверила. Иногда она слышала, что в подвале кто-то гремит цепями. Она представляла, как ее папа каждую ночь борется со страшным чудовищем, чтобы защитить ее, Беллу. Но утром, когда папа выходил из подвала, она слышала, что оно вновь играет рваными цепями.

И однажды это прекратилось. Белла решила, что папа, наконец, победил чудовище. Но почему-то продолжал каждую ночь спускаться в подвал.

Через некоторое время папа сказал Белле, что ей придется пожить с тетей в другом городе. Папа сказал, что там ей будет лучше. Он сказал, что это не навсегда.

И Белла поверила. Но прожила у тети очень долго. Первое время папа часто звонил, обещал, что они скоро увидятся, что пока еще не время. Потом звонки стали все реже и реже, пока совсем не прекратились.