Что такое наука, и как она работает - [122]

Витализм представлял собой комбинацию различных теорий и идей, объединенных верой в наличие фундаментальной разницы между составом живых и неживых объектов. По крайней мере, еще древние египтяне высказывали идею о том, что некая жизненная сила отличает живой объект от неживого. Однако в более современной форме и в контексте химии, изучаемой Велером, витализм разделял химические соединения на два типа, из которых состоят живые и неживые существа. Было хорошо известно, что многие явно неживые соединения (например, соли) можно было нагреть до высоких температур и даже расплавить, но при охлаждении они возвращались в свое основное состояние. Напротив, химические соединения, полученные из живых существ, часто каким-либо образом разрушались при нагревании, поэтому при охлаждении их первоначальные свойства не восстанавливались. Это породило представление о том, что живые существа обладают особыми химическими свойствами, отличными от неживых. Отсюда возникли термины «органический» и «неорганический», применяемые к химическим веществам, полученным из живых и неживых объектов соответственно[272].

Одна из центральных идей витализма состоит в том, что органические химические вещества могут быть получены только от живых существ (часто это объясняется потребностью в особой жизненной энергии). Гипотетико-дедуктивная последовательность витализма указывает на невозможность получения органического химического соединения в результате реакции между двумя неорганическими соединениями в отсутствие живого существа, которое послужило бы источником жизненной энергии. Однако, оглядываясь назад, можно сказать, что это сделал Веллер, синтезировав мочевину. Синтез мочевины нанес тяжелый удар по теории витализма, потому что он идет вразрез с ее предсказаниями. К сожалению, сама история и, в частности, последовавшие за ней события были сильно изменены и приукрашены. Как отмечал историк науки Питер Дж. Рамберг, некоторые рассказы об этой истории, «игнорирующие всякую претензию на историческую достоверность, превратили Велера в рыцаря, который предпринимал неоднократные попытки синтезировать органическое вещество, дабы опровергнуть витализм и приподнять завесу невежества, пока "однажды днем не случилось чудо"»[273].

Существует мало свидетельств в пользу того, что Велер намеревался каким-либо образом атаковать витализм, хотя он ясно осознал потенциальные последствия своего открытия. Тем не менее он был так же, если не больше, сосредоточен на последствиях, касающихся открытия изомеров различных химических соединений. Более того, открытия Велера никоим образом не стали могильным камнем теории витализма. Логично было бы предположить, что исходные материалы в эксперименте Велера не были чисто неорганическими, и для спасения витализма была выдвинута вспомогательная гипотеза о том, что его соли были загрязнены органическим веществом (пример холизма и недетерминированности). Однако открытие Велера спровоцировало серию экспериментов по получению органических соединений из неорганических исходных материалов, и со временем таких соединений становилось все больше и больше. В истории опровержения витализма не было внезапного прозрения или «момента истины». Луи Пастер заметил, что органические соединения животного происхождения имеют только одну ориентацию (стереоизомеры), тогда как органические соединения, полученные в результате химического синтеза, имеют равные пропорции изомеров. Из этого наблюдения родилась идея, продержавшаяся до 1900-х годов, что за асимметрию изомеров отвечает жизненная сила.

Постепенно, по мере того как научное общество работало над развитием идеи синтеза органических соединений и появлялись новые поколения химиков, менее преданных старой парадигме, витализм был отвергнут как концепция. Современная точка зрения состоит в том, что живые объекты состоят из тех же химических элементов, что и неживые, и органические химические вещества, равно как и неорганические, возникают просто из их сочетания, а не под влиянием какой-то жизненной силы[274]. Этот пример показывает, что науку далеко не всегда двигают вперед ясные и недвусмысленные эксперименты, опровергающие теории, потому что они не соответствуют наблюдениям. История, однако, часто пишется так, как будто научный механизм работает прямолинейно и безупречно.

Гораздо более важным аспектом для этой книги является то, что эксперименты, предназначенные для проверки одного предположения (можно ли синтезировать цианат аммония), иногда приводят к результату, который служит убедительным средством для проверки совершенно постороннего предположения (идея о том, что органические соединения могут происходить только из органических источников). Это происходит именно из-за целостного устройства мира. В конечном итоге все природные явления так или иначе связаны друг с другом. У Велера была гипотеза, которая предсказывала синтез цианата аммония из двух неорганических соединений при определенных условиях — его предсказание оказалось ошибочным, и получилась мочевина. Одновременно теория витализма была гипотезой, предсказывающей невозможность синтеза мочевины из неорганических соединений. Если две совершенно разные гипотезы предсказывают результат одного и того же эксперимента, ученый, работающий в одной области, может непреднамеренно предоставить доказательства для совершенно другой области исследований, даже ничего о ней не зная. Ведь из-за взаимосвязанности природных явлений это происходит постоянно. Человек, генерирующий данные, скорее всего, не оценит или не поймет значение своей работы для других областей, поскольку они выходят за границы его интересов. Именно по этой причине в науке уделяют такое внимание публикации научных результатов, их распространению и доступности для максимально широкой аудитории.