Что такое наука, и как она работает - [121]

Дробление мира на все меньшие и меньшие единицы — необходимый прием, по крайней мере в контексте научных методологий, для продвижения в понимании мира природы. Это не обязательное условие для других систем убеждений; иногда это может быть для них недопустимо и делает их бессмысленными. Однако наука в значительной степени интересуется причинными связями и взаимовлиянием разных сущностей. А чтобы изучать взаимовлияние сущностей, нужно сначала разделить их на категории.

Наука, как правило, целенаправленно изучает небольшие изолированные области мира природы, по одной за раз. В конце концов, наука пытается соединить отдельные части обратно в более широкую картину. Однако концентрация внимания на небольших изолированных областях — необходимая часть научного исследования. Причину этого можно найти в рамках целостной согласованности, как описано в главе 3. Любую гипотезу можно спасти от опровержения, предложив вспомогательные гипотезы и ненаблюдаемые сущности. Поэтому, чтобы добиться прогресса, необходимо выдвигать и проверять как можно больше вспомогательных гипотез, пытаясь выделить одну вещь, которую вы хотите проверить. Невозможно идеально выделить одну гипотезу, но, безусловно, контролируемым исследованием можно добиться намного большего, чем пассивным наблюдением неконтролируемого мира природы. Представьте, что вы пытаетесь собрать пазл из тысячи частей, но вместо того, чтобы сначала поработать над границей или каким-то фрагментом изображения, вам пришлось работать над всей головоломкой одновременно. Поскольку вы не можете сосредоточиться на взаимодействии отдельных частей, вы, вероятно, никогда не добьетесь успеха. Сосредоточившись на отдельных разделах, вы все равно будете допускать ошибки, поскольку некоторые детали сначала будут выглядеть так, как будто они собираются соответствовать друг другу, но потом окажется, что это не так. Другие детали не будут соответствовать друг другу, пока вы не повернете их, но в конечном итоге они встанут на свое место. Работая над обособленными частями головоломки, вы в конечном итоге сможете соединить маленькие детали вместе, чтобы собрать целую картину[271].

Социальная часть науки, обсуждаемая в главе 11, похожа на сборку пазла, когда несколько групп людей одновременно работают над разными частями головоломки, воруя детали пазла друг у друга, но затем отбрасывая их, когда они не подходят. Более того, несколько групп людей, вероятно, будут работать над одной и той же частью пазла одновременно, совершая ошибки и достигая прогресса, исправляя ошибки, но также отменяя прогресс, достигнутый другими, смахивая детали со стола и иногда саботируя друг друга. Все это не означает, что во всей головоломке нет общей картины; однако ни один из участников не знает, что это за картина, потому что нет крышки коробки, на которую можно было бы смотреть. Тем не менее общая картина есть, просто она еще не видна.

Несмотря на необходимость категоризации для построения системы убеждений, внутренняя взаимосвязь сущностей может быть обнаружена во многих характеристиках науки, описанных до сих пор. Непонимание этих взаимосвязей привело к большой путанице и непониманию науки самими учеными. Можно было бы рассматривать парадокс ворона (глава 3) как просто утверждение, что гипотеза об одном предмете на самом деле является гипотезой обо всех предметах. Нельзя сделать заявление о черных воронах, не упомянув также о белых воронах, желтых школьных автобусах и бесцветных рыбах. Конечно, большинство ученых или исследовательских групп никогда не будут иметь представления о взаимосвязях изучаемого предмета со всем остальным миром природы. Кто из нас может увидеть больше, чем крохотную часть загадки Вселенной?

В 1828 году Фридрих Велер был 27-летним учителем технической школы в Берлине. Хотя эта должность не приносила дохода или уважения, она открыла Велеру доступ в лабораторию, в которой он мог проводить химические эксперименты. Однажды он пытался соединить две соли (цианат калия и сульфат аммония), чтобы получить цианат аммония, но получил другое вещество. Велер нечаянно наткнулся на условия, при которых образуется мочевина. Более тонкие подробности того, что предшествовало и последовало за этим наблюдением, остаются предметом споров, потому что было опубликовано множество различных версий этой истории (наиболее популярная из них явно выглядит апокрифической); тем не менее результат, полученный Велером, имел ряд важных последствий. Хотя, казалось бы, кто мог предположить, что синтез основного компонента человеческой мочи вообще имеет какое-то значение?

Первым и главным для Велера, по крайней мере в соответствии с тем, что он подчеркивал в своем отчете, было понимание того, что как цианат аммония, так и мочевина имеют одинаковое относительное содержание различных элементов (в данном случае углерода, азота, кислорода и водорода). Получается, что цианат аммония и мочевина каким-то образом связаны благодаря их атомному составу. Тем не менее свойства цианата аммония и мочевины явно различаются. Следовательно, различия в свойствах химического соединения должны определяться не только относительным содержанием различных атомов — они предполагают наличие некой структуры. В то время как Велер заинтересовался именно этим аспектом открытия, его эксперимент также имел большое значение для совершенно другой системы знаний, известной под названием «витализм».