Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [76]
– Ну, вот видишь. И слесаря твоего на месте тоже нет. Я еще досплю, ладно? А то ты такой сладкий сон сбила…
«Медведь какой-то в спячке», – раздраженно подумала я. «В любой момент можешь мне звонить, если какая помощь нужна, я располагаю временем», – вспомнила его же слова.
В одной руке я держала телефон, а другой помахивала всем проезжавшим машинам, пока вдруг не остановилось заказное такси. Таксист чудом согласился отвезти меня: оказалось, мне надо как раз туда, куда он ехал на вызов. Небо разверзлось особенно громким раскатом по этому счастливому поводу, и я, сложив зонт, втиснулась в маленькую машину, как в уютную сухую норку.
Когда в городе идет дождь, движение, и без того плотное и хаотичное, становится и вовсе непредсказуемым. Минут через пятнадцать езды в такси я поняла, что до той точки, куда оно меня за это время довезло, я бы быстрее дошла пешком. Продвижение вперед было минимальным, зато вербальное общение моего таксиста с другими водителями через приспущенное стекло было красочным, образным и эмоциональным. Вокруг все хлюпало, сигналило, ревело моторами, перекрывавшими переругивающихся шоферов, каждый из которых был уверен, что все остальные не умеют водить в дождь и лучше было бы им сидеть дома. В конце концов и в доказательство этому на светофоре в зад нашей машины въехал грузовик. Удар был несильным, в отличие от воплей моего разъяренного водителя. Совершенно забыв обо мне, он вылетел под дождь, чуть ли не с кулаками, и разразился тирадой с упоминанием мамы и сестры водителя грузовика. Ответ того был столь же длительным и опять же с перечислением многочисленных родственников и их половых органов. Я вышла из машины, раскрыла зонт и ушла, пока оба мужчины размахивали руками, кричали и рассматривали небольшую вмятину на бампере. Никто из них и не заметил, что исчез пассажир, он же свидетель ДТП. Мне повезло, и я вскочила в подъехавший автобус с запотевшими стеклами.
Когда идет дождь, автобусы, двигающиеся по отведенной им полосе, становятся наиболее быстрым способом передвижения, и вскоре я уже открывала дверь своим ключом под слегка стихающими каплями и светлеющим небом.
В доме никого не оказалось: ни слесаря, ни бригадира, ни других рабочих. Было очевидно, что они разделяли жизненную философию моего приятеля Карлоса, то есть им, скорее всего, и в голову не пришло выйти из дома и проделать все те ухищрения, через которые прошла я, чтобы добраться до окраины города. Я стала звонить по очереди слесарю, прорабу, ругая себя за то, что не сделала этого раньше. Ответ был одним и тем же.
– Так дождь ведь, – растерянно мямлили они, удивляясь моей непонятливости, а затем объясняли детально, что в их районе отключили свет, отменили автобусы, залило подвал в доме и в школе отменили уроки.
Я подумала, что если бы в Буэнос-Айресе шел дождь так же часто, как на комфортном северо-западе США, где без него не проходит и трех дней, то аргентинцы так бы и застряли на предыдущей ступени цивилизации, не сопровождая человечество в двадцать первый век. В этой мысли я укрепилась после поездки по северу Аргентины, где встретилась с формой и укладом жизни, очень отдаленно напоминающими о текущем тысячелетии.
Когда идет дождь в провинциях, люди радуются. Жизнь за пределами городов полностью подчинена урожаю: сое, пшенице, виноградникам, овощам, фруктам и табаку на севере. Чем ближе к экватору, тем жарче и суше. В провинции Хухуй (это название русские туристы произносят, каждый раз похихикивая над собственными же неприличными шутками, и даже географические справочники, включая Википедию, стесняются правильно его транскрибировать, называя Жужуем, что абсолютно неправильно, и в Аргентине вас не поймут)… так вот, в провинции Хухуй шаманы взывают к своим богам и производят языческие ритуалы, а старожилы собираются в круг и по очереди, напевно или речитативом, когда сольно, а когда подхватывая всем хором, как кружево, плетут голосами заклинания, вызывающие дождь. Все это я видела своими глазами на языческом карнавале в ущелье Умуака, куда, казалось, меня доставил не самолет «Аргентинских авиалиний», а летающая машина времени. Думала, что такого уже нигде нет, что все это осталось в черно-белых эпизодах из «Клуба кинопутешественников», что смотрела в детстве, или в фильмах о коренных жителях Анд. Но нет, участники этого кружка-сговора не были артистами, и их национальные, расшитые орнаментом одежды не были киношным реквизитом. Фольклор здесь почитают и бережно хранят, передавая из поколения в поколение. А на карнавал в начале февраля съезжаются со всей страны, чтобы вместе с местными жителями приплясывать под бомбо (традиционный аргентинский барабан, сделанный из сейбы, национального дерева Аргентины, и обтянутый кожей мехом наружу), звук от которого раздается по всей узкой долине, заключенной в разноцветные горы с двух сторон, под высоким небом насыщенного синего цвета.
Вино в обрезанных двухлитровых пластиковых бутылках из-под кока-колы передавалось из рук в руки, при этом не видно было, чтобы кто-то за него расплачивался. Потом мне объяснили, что вино и пиво здесь разливают бесплатно. Видимо, муниципальные власти, включившие бесплатно дешевый алкоголь в программу карнавала, правильно рассчитали, что эта достопримечательность мероприятия окупит себя, привлекая еще большее количество туристов, чем живописные пейзажи провинции.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Китай сегодня у всех на слуху. О нем говорят и спорят, его критикуют и обвиняют, им восхищаются и подражают ему.Все, кто вступает в отношения с китайцами, сталкиваются с «китайскими премудростями». Как только вы попадаете в Китай, автоматически включается веками отработанный механизм, нацеленный на то, чтобы завоевать ваше доверие, сделать вас не просто своим другом, но и сторонником. Вы приезжаете в Китай со своими целями, а уезжаете переориентированным на китайское мнение. Жизнь в Китае наполнена таким количеством мелких нюансов и неожиданностей, что невозможно не только к ним подготовиться, но даже их предугадать.
Пора в Швецию, чтобы еще полгода вспоминать изысканность сюрстрёмминга, аромат гласмэстарсиля, вкус лютфиска, пряность истербанда, послевкусие елебрада.И как ты жил раньше без всего этого?Книга также издавалась под названием «Швеция и шведы. О чем молчат путеводители».
Пора в Индию, чтобы еще полгода смело опаздывать на встречи самому и не ждать вовремя других, а каждый уик-энд начинать с полюбившегося на всю жизнь масала-чая.
«Франция и французы» – это книга о Франции и французах, каждая страница которой наполнена юмором. Книга, обладающая послевкусием дорогого сотерна и приправленная пряным ароматом французского бри. В ее меню кроме основного блюда «Лувр-Версаль» можно найти восхитительный десерт в виде забавных историй и колоритных зарисовок с натуры, а также полезные советы, которые помогут понять, кто же эти французы на самом деле, как с ними ладить и что нужно делать, чтобы сойти за своего.Книга также издавалась под названием «Франция и французы.