Что такое Аргентина, или Логика абсурда - [29]

– Как коты? – выдохнула убитая Рикарда.

– Да-да, как коты, – радостно засмеялся мужчина. – Очень удачное сравнение. Здесь такое бывает. Дом выглядит заброшенным, а эти люди живут на улицах или в бараках временных… Скорее всего, им эту информацию продали.

– Продали? – мрачным голосом повторила Рикарда.

– Увы… такое случается. Осведомители работают в каждом районе, присматривают дома, где никто не живет, а потом туда за деньги запускают семью… или несколько семей. Безусловно, нелегально, – поспешил добавить он. – С полицией их можно будет выселить.

– Ну вот и прекрасно, пусть хозяин дома их выселяет, а потом мы подпишем контракт, – уже более ровным тоном произнесла Рикарда.

– Э-э-э… понимаете, это может занять время… Хозяин далеко, ему надо будет приехать, составить акт. Потом он снова уедет… У вас, поверьте мне, это получится быстрее.

Рикарда пыталась осмыслить ситуацию, которая никак не укладывалась в ее организованном немецком мозгу. Договорившись с риелтером встретиться в офисе на следующий день, она тут же набрала номер Карлитоса, чтобы тот разъяснил ей ситуацию и посоветовал план действий. Они договорились пообедать вместе в уютном ресторанчике напротив его автосалона. Это традиционное заведение с деревянными панелями на стенах и гранитным полом в черно-белую шашку славилось национальными блюдами аргентинской кухни и официантами старой школы при галстуках-бабочках и в длинных фартуках.

Отрезая маленькие кусочки свиной отбивной, Рикарда стала объяснять Педро, что произошло. Он внимательно ее слушал, не теряя при этом интереса к своему стейку марипоза, который, в соответствии с названием, как гигантская бабочка, распахнул румяно-сочные крылья внушительных размеров на его тарелке.

– Постой, – произнес он, когда она рассказала о том, что увидела в доме каких-то непонятных людей, – а дети там были? Ты видела детей?

– Ну да, маленькие, на полу игрались, и один грудной на руках у женщины.

Тут Педро махнул рукой, в которой был нож, и, если бы не его дружелюбное выражение лица, этот жест был бы похож на угрозу.

– Сколько денег ты в задаток оставила? Много? Иди прямо сейчас, после обеда, и забирай их. Говори, что ничего подписывать не будешь.

Он объяснил Рикарде, что по аргентинскому законодательству захвативших жилье людей – а пустующее жилье действительно часто захватывали приезжие иммигранты с подачи местных мошенников – выгнать очень сложно, этот процесс может занять много месяцев, если не весь год. И когда в доме находятся несовершеннолетние дети, а как правило, в таких семьях их много, выгнать вселившихся вообще нереально, учитывая, что идти им некуда.

– На улицу с детьми не выгоняют, это противозаконно, – закончил он, и обескураженная Рикарда, уже понимавшая, что с домом ей придется распрощаться, как и, вполне вероятно, с тысячей долларов, оставленной в задаток, все-таки спросила:

– А то, что родители этих детей противозаконно завладели чужой собственностью и, возможно, кого-то оставили без жилья, не принимается в расчет? С этим ничего нельзя поделать?

– Нет, – покачал головой Педро. – Это тебе не Германия.

На этом обед был закончен, Педро надо было возвращаться на работу.

– Да ты не расстраивайся, – сказал он. – Деньги тебе должны вернуть. Хочешь, я с тобой пойду? Завтра, например, в это же время?

Рикарда поблагодарила его и сказала, что сначала попробует решить вопрос с задатком сама, а если понадобится его помощь, обязательно позвонит. Расстроилась она тем не менее сильно. Во-первых, из-за того, что потеряла дом, который по всем параметрам подходил для ее проекта, и она его уже мысленно представя-лала по-аргентински привлекательным и по-немецки функциональным, а во-вторых, от самого состояния дел в городе, где она собиралась прожить всю свою жизнь. «А если я уеду когда-нибудь и по возвращении обнаружу “соседей” из близлежащих стран, готовящих эмпанады на моей кухне?» – подумала она.

Новая информация, которую Рикарда получила от Карлитоса, ее насторожила и даже поставила под вопрос выстроенную ею схему предстоящей жизни на ближайшие лет двадцать и само решение о переселении в Аргентину. Но, выйдя на улицу, залитую солнцем, и увидев цветущие кроны хакаранды, ярко-фиолетовые на фоне такого же яркого синего неба, она вспомнила низкий немецкий небосвод, давивший на нее тяжестью серо-стального цвета и рутиной предсказуемости жизни, и подумала, что не готова сдаваться так просто, после первой же неудачи. «Ну что же, значит, я еще не нашла СВОЙ дом», – решила она, и сразу же откуда-то из неведомого подсознания всплыло танго Paciencia; напевая его, Рикарда зашагала пружинистым шагом уверенного в выбранном будущем человека: «Терпе-е-е-ение – жизнь такова! Нет в ней виновных, хоть есть и вина…» И почему это танго не сделали национальным гимном Аргентины?

Ее терпение было, конечно же, вознаграждено. Появился другой дом, и именно в том районе, где она искала место для своего будущего отеля, в пределах той цены, которую собиралась заплатить. Рикарда уже ликовала, что не придется воевать и выгонять с боем незаконных захватчиков, что по улице не ходят громыхающие автобусы, – обстоятельство особенно неприятное в шесть часов утра для приехавших в отпуск туристов и проводящей ночи на милонгах Рикарды.