Что случилось с Гарольдом Смитом? - [58]
Отсюда и запах. Треска воняла.
Был еще громадный букет далий – я заулыбался. Позже отец сказал, что далии ему особенно приятно было получить. Их принес толстяк, утверждавший, будто он мой друг. Но цветы предназначались не отцу.
А маме.
Отец уговаривал ее поздороваться с толстяком, но она не вылезала из спальни. Славный парень, говорил отец маме. Такой широкоплечий, руки сильные.
Ну да, ну да, отвечала моя мама. Но не волшебные руки. И вернись-ка в постель.
И мой отец плелся обратно в кровать. О чем мечталось ему, интересно знать. Думаю, о том же, о чем мечтают все люди. О том, чего их лишили. О любимом кресле, затерявшемся в груде ненужных подношений от непрошеных поклонников. О трубке, с которой он теперь виделся лишь мельком. О телевизоре – его потухший экран сиротливо пылился. Но больше всего отец мечтал о собственном пространстве, которое заполнили чужое дыхание, слюна, навязчивое внимание. Ему нужен был чистый воздух, пузырь воздуха, в котором он блаженно витал бы до скончания веков.
По моим представлениям, отцовские мечты были таковы. Хотя на самом деле, может, ему просто хотелось чаю с чипсами и яйцом вкрутую.
Да, чай, чипсы и яйцо вкрутую. Я бы тоже не отказался.
У сержанта Джека Хиггинса сегодня счастливый день
Со слезами на глазах Джоанна уговаривала отца прекратить жечь книги, слезть со стула и отправиться домой. Но Питер не внял мольбам дочери.
Полиция оказалась настойчивее.
В 12.24, вскоре после звонка в полицию от властей университета, сержант Джек Хиггинс препроводил Питера Робинсона в патрульную машину.
Ровно в 14.36 летучий отряд элитного подразделения полиции Южного Йоркшира во второй и последний раз атаковал резиденцию Гарольда Смита.
Нельзя сказать, что эти два события не были связаны друг с другом.
ПАВИЛЬОН: КОРИДОР ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА – ДЕНЬ
Винс сидит на стуле. Вокруг свора журналистов и фоторепортеров.
Дородный ПОЛИЦЕЙСКИЙ В ШТАТСКОМ – СЕРЖАНТ ДЖЕК ХИГГИНС – протискивается сквозь толпу репортеров. Он направляется в комнату для допросов.
ВИНС (голос за кадром)
Наконец, после тридцати пяти лет службы в полиции, сержант Джек Хиггинс почувствовал, что наступает его звездный час. Это было настоящее дело, оно обеспечит ему место в Зале Славы полиции Южного Йоркшира. Уловка мистера Несбитта жестоко отозвалась. Отец Джоанны как с цепи сорвался.
Винс проходит мимо застекленной комнаты: Питер возбужденно беседует с полицейским.
ВИНС (голос за кадром)
Вместо того чтобы доказать невиновность моего отца, Питер Робинсон нес такое! Все, что он говорил, вроде бы доказывало обратное. Профессор утверждал, что Гарольд Смит обладает сверхъестественными способностями, но тратит их бездумно. Для сержанта Хиггинса это означало только одно…
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ – ДЕНЬ
Гарольд сидит рядом с Несбиттом. Входит сержант Хиггинс.
СЕРЖАНТ ХИГГИНС (торжественно)
Убийство. Вы практически убили этих несчастных собственными руками. И это подтверждено показаниями видного ученого.
Несбитт взбешен таким поворотом дела.
НЕСБИТТ
Офицер, я не мог бы поговорить с моим клиентом наедине?
Сержант Хиггинс выходит. Несбитт делает Гарольду знак, чтобы тот подвинулся ближе.
НЕСБИТТ
Признайтесь! Признайтесь, что вы морочили голову и ему, и всем остальным.
Несбитт открывает «дипломат», лежащий на коленях, и судорожно роется в нем.
ГАРОЛЬД
Но я…
НЕСБИТТ
Скажите им, что это надувательство, фокус, как кроликов из шляпы вытаскивать. Будьте же благоразумны! Вы должны отвергать все эти нелепые обвинения – и тогда ваше дело закроют!
ГАРОЛЬД
По-моему, я не могу.
НЕСБИТТ
Да почему?
ГАРОЛЬД
Потому что это будет неправда.
Гарольд указывает на пиджак Несбитта.
ГАРОЛЬД
Она за подкладкой вашего пиджака.
НЕСБИТТ
Кто?
ГАРОЛЬД
Серебряная перьевая ручка – вы ведь ее ищете. Она проскочила. Через дырку в кармане.
Несбитт роется за подкладкой и, к собственному изумлению, вытаскивает оттуда ручку. Он поражен, но пытается взять себя в руки.
НЕСБИТТ
Мистер Смит. Вы что, хотите просидеть пятнадцать лет жизни в одиночной камере, восемь на десять футов?
ГАРОЛЬД (задумывается; потом)
А телевизор там будет?
Только этого мистеру Несбитту и не хватало.
Последние несколько дней – сплошное расстройство. Джоанна, одна из лучших сотрудниц фирмы, выкинула из окна компьютер своего шефа – то есть по сути ушла, громко хлопнув дверью. В пылу эмоций я счел своим долгом тоже подать заявление об уходе. Конечно, мистер Несбитт всегда говорил, что дрессированная шимпанзе и та лучше справилась бы с моими обязанностями, но эту шимпанзе требовалось сначала найти и нанять, а Шеффилд, вы не поверите, в 1977-м был не так уж богат на шимпанзе.
И потом эта история с компьютером. О, РХ 1990.
Эти семь недель после первого инцидента и так были мучительны.
А теперь это. Убийство, прямо на глазах у мистера Несбитта. Это жестоко.
Как ни странно, мистер Несбитт во всем винил моего отца. Я думаю, косвенная связь и впрямь прослеживалась: от моего отца к Питеру Робинсону, от него к Джоанне, далее к компьютеру и затем к мостовой на улице под окном нашего офиса на четвертом этаже.
Да. Гарольд Смит. Все началось с Гарольда Смита.
И этот тщедушный человечек может отрицать свою вину до посинения.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.