Что скрывал покойник - [73]

Гамашу редко доводилось видеть Бювуара таким оживленным. И он чувствовал, что не существует причины, из-за которой это оживление должно было бы угаснуть.

— Я уже был там. Видите оленью тропу?

Вчера вечером он рассказал Бювуару о засидке и посоветовал ему взять оттуда образцы для экспертизы. Но он никак не рассчитывал встретить инспектора в такой ранний час.

— Mais oui[44]. Отсюда, сверху, ее нельзя не заметить. Впрочем, вчера вечером мне в голову пришла одна очень интересная мысль. — Бювуар глядел на него сверху вниз.

«О боже, мне все-таки придется лезть туда», — подумал Гамаш. Ухватившись за скользкие деревянные дощечки, он начал подниматься. Взобравшись на платформу, прислонился спиной к шершавому стволу и обеими руками вцепился в ограждение.

— Дурь.

— Прошу прощения? — На секунду Гамашу показалось, что Бювуар узнал его тайну и назвал его…

— Мэри Джейн. Марихуана. Сейчас собирают урожай не только тыкв. В округе наступила горячая пора сбора дури, наркотиков. Думаю, что Джейн Нил вполне могли убить сборщики травки после того, как она обнаружила их делянки. Она ведь гуляла по окрестностям, правильно? Господь свидетель, это занятие приносит миллиардные прибыли, и случается, что людей из-за них иногда убивают.

— В самом деле? — Гамаша заинтересовало и даже заинтриговало подобное предположение, если не считать одной детали. — Но ведь выращиванием конопли занимаются, главным образом, «Ангелы ада» и «Рок-машина», банды байкеров.

— Вы правы. Эта территория как раз и находится под контролем «Ангелов ада». Не хотелось бы мне иметь с ними дело! Как вы думаете, нам удастся перевести Николь в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков?

— Сосредоточьтесь, Бювуар. Джейн Нил убили стрелой, которой уже исполнилось лет сорок, не меньше. Когда вы последний раз видели байкера с луком и стрелами?

Старший инспектор попал в точку, Бювуар об этом как-то не подумал. Он был рад, что заговорил с шефом о своей гипотезе именно здесь, в засидке, парившей над землей, а не в переполненной комнате для совещаний. Гамаш, вцепившись в ограждение, раздумывал о том, как будет спускаться, если ему срочно захочется в туалет. Бювуар перекинул ногу через край платформы, нащупал ступеньку лестницы и полез вниз. Гамаш мысленно произнес коротенькую молитву, медленно приблизился к краю и опустил ногу вниз, не чувствуя под собой ничего, кроме пустоты. Чья-то рука схватила его за лодыжку и направила ногу к первой ступеньке.

— Даже вам время от времени не помешает помощь. — Бювуар взглянул на него снизу вверх и принялся поспешно спускаться с дерева.

— Отлично, давайте послушаем, что у нас есть, — спустя несколько минут призвал собравшихся к порядку Бювуар. — Лакост, вы первая.

— Маттью Крофт. Тридцать восемь лет, — начала она, вынув ручку изо рта. — Руководитель отделения дорожного строительства и эксплуатации в округе Сен-Реми. Я разговаривала с окружным управляющим, и тот, по его собственным словам, не может нахвалиться Крофтом. Честно говоря, я не слышала такой хвалебной оды в чей-либо адрес с тех самых пор, как прошла аттестацию.

Аудитория разразилась хохотом. Жан Ги Бювуар, который обычно проводил аттестации, отличался чрезвычайной скупостью на похвалы.

— Но один из уволенных рабочих подал на него жалобу. Он заявил, что Крофт избил его.

— Кто этот рабочий?

— Андрэ Маленфан. — Вновь раздался негромкий гул голосов. — Крофт выиграл дело, легко и без особых усилий. Маленфана вышвырнули вон. Но не раньше, чем эта история успела попасть на страницы местных газет. Мерзкая личность этот мужчина, доложу я вам. Идем дальше. Сюзанна Беланжер. Тоже тридцати восьми лет от роду. Замужем за Крофтом вот уже пятнадцать лет. Работает неполный день в фотокопировальной мастерской «Ли Репродуксьон Дуг» в Сен-Реми. Так, что еще у нас есть? — Лакост быстро просмотрела свои записи, проверяя, не упустила ли чего об этой женщине, которая вела тихий и незаметный образ жизни.

— Никаких арестов или приводов в полицию? — поинтересовалась Николь.

— Только один, по обвинению в убийстве пожилой женщины в прошлом году.

Николь недовольно скривилась.

— Что у нас есть на Филиппа?

— Ему четырнадцать лет, учится в девятом классе. До прошлого Рождества в табеле стояли одни «четверки» и «пятерки». Но потом что-то произошло. Его отметки стали ухудшаться, да и отношение к учебе изменилось. Я разговаривала с его классным руководителем. Она говорит, что не имеет ни малейшего понятия о том, что случилось. Может быть, всему виной наркотики. Возможно, проблемы дома. Она говорит, что четырнадцать лет — самый трудный возраст у подростков, они иногда ведут себя странно, вытворяют непонятно что. Она не показалась мне чрезмерно обеспокоенной.

— Он не состоит членом какой-нибудь школьной команды? — поинтересовался Гамаш.

— Играл в баскетбол и хоккей, хотя в этом семестре к баскетболу охладел совершенно.

— А команда лучников в школе есть?

— Да, сэр. Но он никогда не изъявлял желания вступить в нее.

— Отличная работа, — заключил Бювуар. — Николь, что вы выяснили насчет завещания?

Иветта Николь проконсультировалась со своим блокнотом. Или сделала вид, что консультируется. Она совсем забыла об этом. Хотя нет, не совсем так. Вчера ближе к вечеру она вспомнила о том, что ей было дано такое задание, но к тому времени уже раскрыла убийство, так что возня с завещанием показалась ей пустой тратой времени. Кроме того, она понятия не имела, как и где узнать о том, существует ли еще одно завещание, и у нее не было ни малейшего желания демонстрировать свое невежество этим так называемым коллегам, которые оказались пока что совершенно бесполезными.