Что приносит тьма - [54]

– Ты приобретаешь впечатляющую коллекцию порезов на торсе, – заметила жена, отталкиваясь от косяка. – Теперь требуется всего лишь располосовать твой правый бок, и симметрия станет полной.

– Ха, – проворчал Себастьян, бросая в супругу разодранную накладку.

Геро, смеясь, увернулась, затем открыла фляжку со спиртом и обильно полила им сложенную чистую тряпицу.

– Кто бы ни был этот злоумышленник, он, очевидно, шпионил больше за Жаком Колло, нежели за тобой. Иначе бы знал, что твое выдающееся брюхо начинало свою жизнь пуховой подушкой.

– Скорее всего, ты права. В таком случае возникает вопрос: кто выслеживает Колло? И по какой причине?

Приблизившись, Геро прижала смоченную спиртом ткань к порезу. Себастьян с громким присвистом втянул в себя воздух.

– Жжет, да? – ласково поинтересовалась жена.

– Не знай я тебя, мог бы заподозрить, что мои страдания доставляют тебе некое изуверское удовольствие.

Виконтесса хмыкнула, склоняя голову и сосредоточиваясь на своей задаче.

– Повтори мне еще раз, что сообщил Колло о той краже.

Себастьян повторил, наблюдая, как мерцающий свет стоящих рядом свечей танцует на лице жены, как она прикусывает нижнюю губу, обрабатывая рану.

– Почему у меня отчетливое ощущение, будто ничего из рассказанного мною не является для тебя новостью?

Геро отложила тряпицу и тщательно закупорила фляжку.

– Что ты знаешь об отце принцессы Каролины, герцоге Брауншвейгском?

– Боюсь, немного.

– Герцог был удивительно образованным и неординарным человеком – настоящим учеником эпохи Просвещения. Его резиденцию в Вольфенбюттеле называли «Северным Версалем». Это было пристанище поэтов, художников и литераторов, дворец с уникальной коллекцией книг, картин и изысканной мебели.

– Похоже, Даниэлю Эйслеру там понравилось бы, – заметил Себастьян.

– Наполеону точно понравилось.

– Он разграбил замок Брауншвейга?

– Полагаю, «отнял» более верное определение. – Геро присела на краешек скамейки, между тем как Себастьян налил в таз для умывания теплую воду. – Наполеон таил злобу на герцога. Видишь ли, помимо того, что Карл Вильгельм был шурином короля Англии, тестем принца Уэльского и покровителем художников и ученых, он также считался одним из лучших полководцев Европы. Когда американские колонисты подняли против нас мятеж, добрый король Георг даже просил Брауншвейга возглавить британские войска. Тот отказался.

– По какой-то конкретной причине? – глянул на жену Девлин.

– Некоторые утверждают, будто герцог желал Георгу поражения, поскольку симпатизировал делу американцев.

– А это так?

– Подозреваю, что да. В 1792 году уже французское революционное правительство обратилось к полководцу с просьбой взять на себя командование их армией. Он также отказался, однако выразил поддержку проводимым реформам.

Себастьян потер лицо и волосы, смывая золу и жир.

– Тогда почему он согласился руководить объединенными силами Австрии и Пруссии?

– Не знаю. Вероятно, ему просто не оставили выбора. Но недоверие Брауншвейга к австрийцам было общеизвестно, как и его мнение, что император Австрии – кстати, тоже родственник герцога – круглый дурак.

Девлин потянулся за полотенцем.

– По словам Колло, во время похищения королевских драгоценностей войска Брауншвейга стояли всего в ста милях от Парижа.

– Совершенно верно, в Вальми, – кивнула Геро. – Известно, что революционное правительство пыталось договориться с герцогом – убедить его отступить. Переговоры действительно имели место.

– И?

– Предположительно, они ни к чему не привели.

– И все же герцог не пошел на Париж, – нахмурился Девлин.

– Не пошел. И каждый день его проволочки давал французам возможность подтянуть новые силы. Ты знал, что Иоганн Вольфганг фон Гете был с прусской армией в Вальми?

– Нет, не знал.

– Его рассказ о тех событиях весьма интересен. Гете был убежден, что затевается какое-то предательство. И утверждал, будто никаких вразумительных причин откладывать наступление не было.

– Но ведь в конечном итоге сражение состоялось.

– В конечном итоге состоялось. Хотя по большей части свелось к незначительной перестрелке. После чего Брауншвейг просто-напросто… отступил. На следующий день Национальный конвент упразднил монархию и объявил Францию республикой. Не прошло и четырех месяцев, как Людовик XVI был обезглавлен.

– Хочешь сказать, Колло прав – герцога подкупили?

– Если верить молве, его ценой стали пять миллионов ливров.

– И часть этого платежа имела вид «Голубого француза»?

– Таковы слухи.

– Правдивы ли они? – покосился на жену Себастьян

– Мне этого не говорили.

Ее слова, по сути, не давали ответа на его вопрос.

Глаза супругов встретились. И Себастьян снова испытал тревожное ощущение, что независимо от того, насколько они с женой станут близки, тень Джарвиса и преданность Геро своему отцу всегда будут стоять между ними.

– И после всего, что ты узнал об Эйслере – его вымогательствах, ростовщичестве, развратности, – ты по-прежнему считаешь, будто тайна, окружающая голубой бриллиант, имеет какое-то отношение к смерти торговца?

– Так или иначе, имеет.

Геро кивнула, словно придя к определенному заключению, и поднялась.