Что приносит тьма - [51]

Себастьян вытер руки полотенцем.

– Я бы согласился, если бы не одна мелкая деталь.

– Какая?

– Тот, кто убил Эйслера, намерен позволить повесить вместо себя невинного человека.

– Твоя правда. – Геро какой-то момент поколебалась, затем спросила: – Итак, почему тебя продолжают интересовать драгоценности французской короны?

– В силу каких-то причин, чем глубже я вникаю в дело Эйслера, тем чаще всплывает «Голубой француз». Он явно вписывается в происходящие события, я только не могу понять, куда и как.

– Поэтому приоделся разорившимся толстяком-трактирщиком?

Достав потертую черную шляпу, Девлин низко нахлобучил ее на лоб.

– Я решил, что следует еще раз поговорить с моим приятелем Жаком Колло. Начистоту.

– И что ты ожидаешь от него услышать? – улыбнулась Геро.

– Главным образом, что происходило с «Голубым французом» в промежуток времени между его исчезновением из Гард-Мёбль и появлением у Даниэля Эйслера незадолго до гибели старика. – Поставив ногу на край скамьи, Себастьян поправил спрятанный в сапоге кинжал, затем выпрямился и сунул в карман своего потрепанного пальто небольшой двуствольный пистолет. – И возможно – а вдруг? – где этот чертов бриллиант сейчас.

ГЛАВА 31

Ко времени, когда Девлин добрался до прихода Святого Джайлза, стало совершенно темно. Серп луны и несколько тусклых звезд, показавшиеся ранее в вечернем сумраке, скрылись за пеленой дыма и рассеявшихся по небу облаков. Запахи кухонных очагов и оставшаяся от дневного дождя пронизывающая сырость витали в воздухе поверх вездесущих зловонных испарений. Пока виконт рассчитывался с извозчиком, из тени соседней подворотни вынырнула растрепанная женщина в безвкусном, чересчур декольтированном алом платье и зазывно улыбнулась:

– Желаете развлечься, господин хороший?

Себастьян покачал головой и отправился прокладывать себе путь сквозь шумные, подвыпившие толпы торговцев и поденщиков, воров и карманников, проституток и нищих, рыская пристальным взглядом в море грубых, чумазых лиц.

Лондонский Ист-Энд кишел мужчинами, подобными Колло: выросшими в нужде и отчаянии, необразованными, обозленными и давно отбросившими нравственные основы, которые обычно сдерживали тех, кто смотрел на лондонское дно с неприятием. Большинство обитателей Ист-Энда были англичанами или ирландцами, но попадалось также немало французов, датчан, испанцев, даже выходцев из Африки. Перебиваясь кое-как со дня на день, питаясь в основном картофелем и хлебом, теснясь по пять-десять человек в одной комнатке, эти люди по-своему мстили системе, рассматривавшей их как необратимо «преступные элементы», которых нельзя перевоспитать и можно лишь удерживать от повсеместного распространения. Тех, кто не умирал в детстве или не погибал насильственной смертью, обычно ожидала либо петля, либо высылка в ужасную новую исправительную колонию Ботани-Бей, заменившую прежние адские бездны Джорджии и Ямайки.

С каждым сделанным шагом Сен-Сир все сильнее погружался в образ, которым часто пользовался во время службы в разведке в горах Иберии. Давным-давно именно Кэт Болейн впервые объяснила Себастьяну, что действенная маскировка – это больше, нежели выпачканное грязью лицо и надетые обноски. Для успешного обмана необходимо определить и сымитировать присущие каждому из людей отличия в движениях и выправке, в повадках и отношении к окружающим. Прямая осанка и непринужденно-уверенные манеры графского сына исчезли. Вместо этого Девлин переходил от одного трактира к другому, сгорбившись, втянув голову в плечи и бросая вороватые взгляды человека, который никогда не отдавал приказаний, которому приходится зубами и когтями пробивать себе путь в жизни, который зачастую не знает, где в следующий раз добудет еду, и понимает, что в любой момент на него может опуститься карающая длань закона.

Наконец в питейном заведении неподалеку от Грейт-Эрл-стрит Себастьян увидел объект своих поисков, совещавшийся за обшарпанным столом с какими-то тремя типами. Заказав пинту эля буфетчице, с виду никак не старше четырнадцати лет, Девлин встал спиной к прилавку, согнув ногу в колене и упершись подошвой сапога в грубые доски обшивки. Тяжелый воздух разил пролитым пивом, табаком и немытыми мужскими телами. Прищурив глаза от дыма, виконт наблюдал, как Колло кивнул собутыльникам, поднялся и направился в его сторону.

Себастьян замер.

Но француз проскользнул мимо него к двери, не выказав ни малейшего проблеска узнавания или подозрения. Его приятели остались за столом.

Поставив кружку, Девлин вышел за Колло в темную прохладу ночи.

Он последовал за французом по извилистой аллее, которую освещали только редкие факелы, вставленные в ржавые скобы высоко на потрескавшихся стенах, да тусклые отблески из толстых, грязных оконных стекол нечасто попадавшихся кофеен или забегаловок. Убыстрив шаги, Себастьян догнал Колло, когда тот проходил мимо узкого закоулка между закладной лавкой и свечной мастерской.

Словно почуяв за спиной опасность, Колло полуобернулся, и в этот самый миг Девлин налетел на него. Сила толчка бросила обоих мужчин глубоко в зловонную темноту закоулка.

– Mon Dieu!