Что приносит тьма - [48]

– Неужели вы вернулись в игорный дом?

Губы Бересфорда стиснулись в болезненно тонкую линию.

– Хоуп уверил, якобы ему ничего не нужно возвращать. Но… мне было не по душе просто взять его деньги. Сложность состояла в том, что заполучить такую сумму я мог единственным способом – выиграть ее.

– Сколько вы потеряли во второй раз?

– Пятьсот фунтов. Поначалу мне везло…

– Так всегда.

– Но затем удача от меня отвернулась. Совершенно внезапно и катастрофически. Мне хватило ума остановиться. Однако недостаточно быстро.

– Если бы вам хватало ума, вы бы вовсе не стали туда возвращаться.

– Думаете, я теперь не понимаю? – вспыхнули обидой глаза ирландца. – Я чуть не сунул себе в рот дуло пистолета. Совершенно невозможно было пойти к Хоупу и признаться в проигрыше еще пятисот фунтов.

– И вместо этого вы обратились к ростовщику. Как, черт подери, вы надеялись с ним расплатиться? Собирались заняться грабежом на большой дороге?

В начале улицы зазвучала барабанная дробь, сопровождаемая топотом марширующих ног. Бересфорд покосился на звук и с разлившейся по щекам густой краской стыда ответил:

– Он… Я… Скажем так, я согласился оказывать Эйслеру определенные услуги.

Девлин начинал отчасти понимать, из каких соображений Перлман направил его к молодому джентльмену.

– То есть подрядились регулярно поставлять ему проституток.

Бересфорд округлил глаза и дернул кадыком, с усилием сглатывая.

– Откуда вы знаете?

– Назовем это удачной догадкой. Вы привозили ему девицу в прошлое воскресенье?

– В воскресенье? Нет. Но мне известно, что по крайней мере еще один человек делал для Эйслера то же, что и я.

Себастьян всмотрелся в напряженное привлекательное лицо. Блэр Бересфорд производил впечатление серьезного и в сущности порядочного юноши, хотя опасно неопытного и наивного. По большей части он, скорее всего, говорил правду.

Но только по большей части.

– Где вы провели тот вечер?

– Имеете в виду, когда застрелили Эйслера? Я был в квартире Мэтта Тайсона на Сент-Джеймс-стрит. Пили вино… играли в вист на интерес… и такое прочее.

Уже не в первый раз Девлина удивляла дружба между старшим по возрасту, закаленным в боях лейтенантом и зеленым ирландцем, едва закончившим Оксфорд.

– Как давно вы знаете Тайсона?

– Месяца полтора. Познакомились на музыкальном вечере у одного нашего общего приятеля. – Взгляд Бересфорда метнулся к дверям магазина, где как раз появилась его родственница. Повернув голову, она продолжала с кем-то беседовать. – А вот и Луиза. Я действительно должен…

– Еще один вопрос, – удержал спутника виконт. К ним приближалась колонна солдат, посверкивая на солнце медными пуговицами чистых, новых мундиров. – Что вы можете сообщить о голубом бриллианте, который Эйслер продавал по поручению Хоупа?

Лицо собеседника вытянулось в убедительном недоумении.

– Голубой бриллиант? Мне жаль, – покачал он головой, – но я ничего не знаю об этом. Драгоценные камни коллекционирует Генри Филипп, а я виделся с ним всего несколько раз.

– Возможно, этот бриллиант приобрел лет пять-шесть назад Томас Хоуп. Должно быть, для вашей кузины.

Бересфорд задумался.

– Мне известно, что Хоуп за время ухаживания подарил ей несколько абсурдно дорогих украшений – помню, моя мать язвительно именовала их «взятками». Но не могу точно сказать, что это было. Я никогда их не видел. А Луиза на самом деле предпочитает скромные, изящные ювелирные изделия.

– Блэр? – донесся к ним голос супруги банкира.

Юноша быстро, суетливо поклонился:

– Извините. Прошу вас.

Себастьян позволил ему уйти.

Девлин стоял и смотрел, как ирландец размашисто поспешил обратно вниз по улице, обогнув двух почтенных матрон в тюрбанах, которые чинно шествовали рука об руку по тротуару, и едва не столкнувшись с ливрейным лакеем, нагруженным кучей пакетов. С Сен-Сиром поравнялась колонна солдат. Постукивал походный барабан, сапоги отбивали привычный ритм. Похоже, это были новобранцы, направлявшиеся в порт, откуда корабль увезет их в дальние страны к предстоящим сражениям.

Виконт проводил колонну глазами, всматриваясь в ряды свежевыбритых лиц. Большинство солдат казались трогательно воодушевленными и взволнованными, кое-кто выглядел обеспокоенным. Но у нескольких был устремленный вдаль, сосредоточенный взгляд человека, который видит свою смерть и все же неуклонно марширует к ней.

ГЛАВА 30

По опыту Сен-Сира, мужчины, подобные Блэру Бересфорду, редко совершали убийства. Было в этом юноше что-то печальное и нежное, почти хрупкое, не вязавшееся с тем неистовством и ожесточенностью, которые обычно сопряжены с насилием. Но Себастьян давно уяснил, что большинство людей – какими бы спокойными и мягкими, какими бы сдержанными и уравновешенными они ни были – способны пролить кровь, если перегнуть с ними палку или загнать в безвыходное положение.

Девлин не мог себе представить, чтобы Бересфорд застрелил ростовщика из-за пятисот фунтов, хотя располагал только его собственным уверением, будто долг действительно составлял эту, а не многократно большую сумму. Пошел бы ирландец на преступление из-за пяти тысяч фунтов? А из-за десяти?

Нет, все равно вряд ли. Но что, если Эйслер подзуживал юношу или насмехался над ним? Если угрожал разглашением и самого долга, и услуг, которыми этот долг оплачивался? Способен ли Блэр Бересфорд убить мерзкого, злобного старикана в приступе ярости, порожденной страхом и стыдом?