Что приносит тьма - [44]

Арестант опустился на стул, с такой силой подперев ладонью щеку, что черты исказились.

– Из-за чего? – требовательно повторил Девлин, когда собеседник промолчал.

Йейтс передвинул руку, прикрывая подбородок и рот:

– Старый хрыч попытался меня облапошить. Он умудрился заполучить определенные сведения. Полагаю, нет необходимости уточнять их характер. Эйслер рассчитывал воспользоваться ими в собственных интересах.

– Почему, разрази вас гром, вы не сообщили этого раньше?

Лицо узника слегка потемнело.

– Думал, если вы узнаете, что у меня был мотив разделаться с ним, то не возьметесь мне помогать. Но я не стрелял в Эйслера. Не отрицаю, я помышлял об этом. И все же я его не убивал.

Сен-Сир вгляделся в напряженные черты собеседника. Тяжеловесная система британского правосудия именовала мужчин вроде Йейтса «содомитами» и наказывала их с особенной суровостью. Сами они обычно называли себя «молли». Эти люди создали в Лондоне собственное подпольное сообщество – тайный, но оживленный мирок пивных и кофеен, прозванных «домами молли», – где могли знакомиться и общаться, развлекаться и танцевать. Тем не менее над ними постоянно довлела угроза позора, тюремного заключения и смертной казни. Мужчины, вращавшиеся в этом подпольном мирке, жили в непрестанном страхе как разоблачения, так и шантажа.

– Где Эйслер раздобыл эти сведения? – поинтересовался Себастьян.

– Мерзавец скупал чужие секреты точно так же, как скупал драгоценные камни, мебель и произведения искусства. Все время выведывал от тех, кто ему задолжал, неприглядные подробности об их знакомых.

– Хотите сказать, торговец промышлял шантажом?

– Не в прямом смысле. Его подход был гораздо тоньше. Однако нет сомнений, Эйслер извлекал из своей осведомленности о чужих грешках немалую выгоду.

– Обмен громкими угрозами посреди улицы не производит впечатления особо тонкого подхода.

– Верно, – тенью улыбки ответил Йейтс. – Но ведь я отказывался плясать под его дудку.

– Вы не испугались?

Подбородок бывшего капера отвердел.

– Меня и прежде пытались шантажировать.

Виконт слышал о схемах вымогательства, с которыми сталкивались мужчины предосудительных склонностей. Два афериста прогуливались по паркам и уединенным аллеям, известным как места, часто посещаемые лондонскими «молли». Затем напарники разделялись, и один из них – как правило, более молодой и привлекательный – подходил к намеченной жертве «условиться». Как только дело доходило до компрометирующих поз, появлялся второй мошенник и угрожал донести властям, если объект шантажа не заплатит. Щедро и неоднократно.

– И что же вы сделали с теми, кто посчитал вас подходящей для вымогательства жертвой? – поинтересовался Себастьян. – Прикончили?

Йейтс лишь молча посмотрел в ответ.

– Дьявольщина! – ругнулся Девлин.

– Хотите сказать, вы на моем месте не поступили бы точно так же?

Взгляды собеседников встретились. Схлестнулись.

– Если бы я убил Эйслера, я бы вам признался, – утвердил Йейтс. – Но я его не убивал.

Себастьян подошел к небольшому зарешеченному окну с видом на Пресс-Ярд. Этот двор назывался так потому, что здесь до недавнего времени арестованных, отрицавших свою вину, в буквальном смысле слова помещали под пресс: на грудь подозреваемого укладывали груз, увеличивая тяжесть до тех пор, пока человек не сознавался.

Или же пока его не раздавливало насмерть, после чего юридические тонкости уже не имели значения.

– Говорят, Даниэль Эйслер готовился продать крупный – очень крупный – голубой бриллиант. Вам об этом что-либо известно?

– Нет.

– А про человека по имени Джад Фой? Слышали о таком?

– Фой? Не думаю, – покачал головой заключенный. – Как он выглядит?

– Тощий. Неухоженный. Напоминает обитателя Бедлама.

На лице бывшего капера промелькнула усмешка:

– Право же, Девлин. Я, признаться, общаюсь с некоторыми типами из низов, но всему есть предел.

– А как насчет отставного лейтенанта Тайсона?

– Имеете в виду Мэтта Тайсона?

– Значит, вы с ним знакомы?

– Встречались несколько раз то тут, то сям. А что?

– Не в курсе, он вел какие-либо дела с Эйслером?

Подумав, Йейтс ответил:

– Должно быть, вел. Помню, как-то я столкнулся с лейтенантом на Фаунтин-лейн, хотя это было уже давненько. Примерно месяц назад.

– Вам известно, зачем он туда ходил?

– Нет. А что? Какое отношение имеет к этому Тайсон?

– Не знаю, – оттолкнулся от окна Себастьян. – Однако намерен узнать.

Лейтенант Мэтт Тайсон как раз собирался войти в боксерский клуб Джентльмена Джексона, когда приблизившийся к нему Девлин произнес:

– Нужно поговорить. Идемте, прогуляемся.

Тайсон остановился и с едва заметной усмешкой, натянувшей загорелую кожу у тонких губ, покачал головой.

– Извините, у меня здесь на четыре назначена встреча.

Тон виконта оставался любезным.

– Можем побеседовать и внутри, если вам так угодно. Не сомневаюсь, остальные завсегдатаи клуба сочтут подробности военно-полевого суда над вами небезынтересными.

В глазах лейтенанта что-то промелькнуло, но почти сразу же спряталось за предусмотрительно опущенными веками.

– Я был оправдан, помните?

– Не мною.

Не глядя на собеседника, Тайсон водрузил шляпу обратно на голову и повернул к Пикадилли. Плотная гряда темных облаков по-прежнему низко висела над промокшим городом. Вода скапывала с карнизов, сбегала по запотевшим оконным стеклам; тротуар поблескивал темной влагой.