Что осталось после нее - [25]

В музеях, к счастью, экспонаты находятся на стендах, под стеклом. Их нельзя трогать. Это совсем другое дело. А она, словно археолог на раскопках, держит в руках предметы, к которым десятки лет никто не прикасался. Она помогает раскрыть старые секреты, дотрагивается до вещей, некогда принадлежавших людям, от которых осталась лишь горстка гниющих костей в могиле. К тому же владелица этих вещей была безумна. Конечно, это бред, но Иззи представляла, что детские чепчики и серебро испускают мельчайшие частицы, которые с воздухом попадают в ее сосуды и легкие, где начинается психическая цепная реакция; как только вредоносные молекулы доберутся до ее мозга, она будет обречена повторить судьбу матери. У Иззи кружилась голова, она старалась не дышать и думала лишь о том, как бы быстрей вернуться домой и принять душ.

Когда они с Пег закончили раскладывать вещи, Питер и Итан их сфотографировали. Женщины отошли назад, ожидая вердикта Питера: может, разложить вещи по-другому? Они вчетвером работали молча, нависая над чепчиками, серебром, фотографией и Библией, будто хирурги и медсестры над операционным столом. Наконец Пег сказала Питеру, что снимков достаточно, затем вместе с Иззи осторожно переложила вещи в чемодан, закрыла его и подошла к следующему.

Им удалось сфотографировать вещи еще из четырех чемоданов. Иззи боялась вдохнуть, стеснялась своих рук и ног. Она знала, что Итан поглядывает на нее, чувствовала пряный, древесный запах его одеколона, напоминавший о том, что они еще очень молоды и смерть им не грозит. Ей хотелось прижаться к нему, вдыхать этот свежий чистый запах, а не удушливую вонь чемоданов. Если они случайно касались друг друга или сталкивались, он широко улыбался, обнажая белые зубы. Она делала вид, что не замечает его, и злилась из-за того, что краснеет. Почему она чувствует себя такой слабой и уязвимой, как будто ее раздели догола? Что в нем такого?

Она волновалась, совсем как тогда, когда разговаривала с социальным работником, хотя чувство было немного другое. Странно, конечно. Итан же ничего о ней не знает. Он не знает о ее прошлом и настоящем, проблемах и скитаниях, надеждах и мечтах. И никогда не узнает. Он обнаглевший урод, ничем не лучше своей подружки. Иззи не хотела иметь с ним ничего общего. Надо взять себя в руки. Тем более что им предстоит разобрать еще двести чемоданов. Ей было страшно и противно копаться в вещах давно умерших безумцев. А тут еще Итан. Мысли путались и разбегались в разные стороны. Каждое движение стоило ей больших усилий.

В чемоданах лежали письма и фотографии, серебро и Библии, подтяжки и будильники, пуговицы и туфли, вышитые носовые платки и кружки для бритья, статуэтка собачки и фарфоровая чашка и еще самодельное одеяло. Иззи прилежно записывала, украдкой смахивая слезы. Она не могла не думать о родителях, мужьях, женах и детях пациентов, которым принадлежали эти чемоданы. Как они плакали, как горевали, разлучившись с дорогими сердцу людьми, хотя те жили совсем недалеко от них! Она представляла, как бессонными ночами они терзались мыслями о своих несчастных родственниках, спрашивали себя, что могли бы они сделать для них, как могли бы им помочь. Как они узнали о болезни? Стала она для них потрясением, или они давно подозревали, что подобный исход неизбежен? В любом случае, когда она представляла себя на месте людей, чья жизнь внезапно закончилась из-за какого-то сбоя или необъяснимого хаоса в голове другого человека, у нее сжималось сердце. Больше никаких семейных сборищ, новогодних праздников и дней рождения, никаких любовных историй и сказок на ночь, никаких свадеб и школьных выпускных… Какой ужас!

К полудню они разобрали всего пятнадцать чемоданов. Иззи поняла, что проект продлится намного дольше, чем она предполагала. Похоже, ей придется провести рядом с Итаном еще шесть-семь дней. Может, сказать, что она предпочла бы помогать Гарри? Или все сразу поймут, в чем дело? Если честно, когда она представляла, как они работают вместе с Итаном, у нее в животе порхали бабочки. Рядом с ним у нее было такое чувство, будто она не спала и не ела несколько дней. Ноги подкашивались, голова кружилась. Это раздражало, утомляло и в то же время доставляло удовольствие. «Да что со мной такое, в конце концов?» — раздраженно думала она.

К счастью, когда подошло время обедать, Пег спросила Иззи, не хочет ли она устроить пикник. Она привезла с собой в переносном холодильнике сэндвичи. Можно перекусить в тени деревьев — недалеко от парковки есть милая полянка. Питер, Итан и все остальные собирались в ближайший «Макдоналдс» за гамбургерами и молочными коктейлями. В другой раз Иззи с радостью поехала бы с ними, ведь прежние опекуны редко брали ее с собой даже в обычные забегаловки. А сейчас она вздохнула с облегчением оттого, что сможет остаться одна, посидеть в тишине вдали от Итана. Но когда она услышала, что говорит Пег, живот скрутило от волнения.

— Да не надо! — воскликнула та. — Я столько еды набрала! У нас есть сэндвичи с ветчиной и сыром, салат с макаронами, хумус и пита, чипсы, дыня, холодный чай и лимонад. В багажнике лежат одеяла и складные стулья. Соглашайтесь, будет весело!