Что-нибудь светлое… - [110]

Прошло шесть лет. Наверняка появились другие куклы, нет смысла искать.

Почему-то только сейчас, стоя в кукольном отделе огромного магазина, где на него пялились толстощекие красавицы с рыжими, малиновыми и зелеными волосами, и тонкие, как жерди, Барби, смотревшие с вызовом и надеждой, Беркович понял, а точнее, не понял, но ощутил, и даже еще точнее — не ощутил, а нутром почуял то, чему все это время не верил, не принимал, не допускал в сознание: судьба… чья? близких людей? города? планеты? галактики? Вселенной?.. ведь перепутанность охватывает все частицы во всех мирах и между ними… и судьба этого начинающегося дня, и этой пышногрудой девушки за прилавком, и Наташи, и Арика, и его самого… да Бог с ним… судьба целого мира висела на волоске и могла прерваться только потому, что шесть лет назад отец не купил дочке куклу, о которой она мечтала.

И если такой куклы на полке не окажется… Откуда ей тут взяться через шесть лет?

— Помогите, пожалуйста, — позвала Мария одну из продавщиц, и та пошла к кукольному отделу, слишком медленно, как показалось Берковичу, переставляя толстые ноги в красных колготках. — У вас тут кукла была, Полина, русская, у вас не так много кукол с русскими именами, правда, это было давно.

— Полина. — Девушка наморщила лоб, возвела глаза к потолку, будто ответ на вопрос был там написан большими ивритскими буквами. — Идемте.

Девушка шла впереди, Мария следом, Беркович замыкал шествие — почему-то к отделу мягкой игрушки, где стояли, сидели и лежали пушистые коты, милые собачки с сердечками на шее, огромные бурые медведи с глазами-вишнями. Они не туда идут, девушка ничего не поняла…

— Такая?

Кукла сидела на коленях у огромной рыжей обезьяны. Обезьяна обнимала куклу и грустно на нее смотрела, будто Полина была ее детенышем.

Мария осторожно взяла куклу в руки. Полина оказалась тряпичной, на вид неказистой — может, потому ее никто не хотел покупать. Число на ценнике, прикрепленном к подолу длинного платья, было, на взгляд Берковича, совсем небольшим.

— Распродажа, — объяснила продавщица. — Кукла и шимпанзе за девяносто девять шекелей.

— Полина, — тихо произнесла Мария. — Давай спросим у Леи, ты ли это.

Беркович достал телефон.

— В видеорежиме, пожалуйста, — попросила Мария.

— Если получится, — пробормотал Беркович.

Если в кибуце не работает опция видеосвязи, мир может погибнуть. Мысль эта становилась все более отчетливой по мере того, как внутренние биологические часы отсчитывали секунды.

«Видеозвонок. Ожидание ответа абонента. Ответ на видеозвонок».

Картинка сменилась, на экранчике возникли глаза — упрямый взгляд одиннадцатилетней девочки.

— Я спать хочу, — сказала Лея капризно. Голос прозвучал так громко, что продавщицы у кассы, повернулись в их сторону.

— Посмотри, Лея, — Беркович направил камеру телефона на безвольно замершую в объятьях обезьяны Полину. — Это та кукла, которую…

— Да! Да!

Лея заплакала.

— Лея… — растерянно проговорил Беркович. Мария отобрала у него телефон и сказала:

— Папа купил тебе Полину. У тебя замечательный папа, Лея, девочка…

— Да… да…

— Когда вы с мамой вернетесь домой, Полина будет ждать тебя в твоей комнате.

— На подушке…

— Хорошо.

— Папа, — тихо сказала Лея. — Я люблю тебя. Ты самый лучший…

— Вы их берете? — спросила продавщица.

* * *

— А если бы это оказалась не Полина? Слава Богу, что все обошлось, но это невероятное везение — чтобы за столько лет куклу не продали!

Беркович с женой сидели за кухонным столом. Суматошный день закончился, старший инспектор после полудня долго разговаривал с комиссаром Хутиэли, и все, что было произнесено, они решили начальству не докладывать. Куклы — вещественное доказательство (доказательство чего?) по делу о подозрительной смерти Натана Альтермана — рассыпались в песок сами по себе, и об этом руководитель криминалистической лаборатории Рон Хан уже написал свое заключение.

Беркович вернулся домой без сил и два часа лежал на диване, повернувшись к стене. Ужин остыл, Наташа изрисовала с сыном в тетради несколько страниц единичками и двойками, после чего Арик поиграл на компьютере и отправился в кровать, уверенный, что отец поймал сегодня самого главного преступника, о котором третий день говорили в программах новостей — безумного мотоциклиста, ограбившего отделение банка в Бат-Яме и разбросавшего деньги (триста тысяч шекелей!) на пляже с пустой уже в вечернее время спасательной вышки.

Когда Наташа собиралась спрятать ужин в холодильник, Беркович вошел в кухню бодрый, потребовал есть и, пока Наташа заново разогревала жаркое, рассказал о том, что произошло рано утром и о чем пришлось договариваться с Хутиэли.

Наташа поставила перед мужем чашку с крепким чаем, в котором плавал ломтик лимона, и задала вопрос.

— Полина? — удивился Беркович. — Я думал, ты меня внимательно слушала. Конечно, кукла была не Полиной. Похожа, светлые волосы, тоже тряпичная. Кстати, на бирке написано, что ее зовут Клэр. Китайская поделка. Мы отвезли ее к Альтерманам, и на этот раз Раиса Наумовна нас впустила — Рина позвонила матери и сказала, что мы не грабители. Клэр лежит на подушке в спальне Леи и дожидается возвращения девочки из кибуца.