Что мы знаем друг о друге - [59]

Глава 28

Когда Дэнни наступил Кристаль на ногу в первый раз, она рассмеялась. Улыбнулась, когда он сделал это снова. На третий раз она закатила глаза, на четвертый — выругалась себе под нос, а на пятый — так громко, что к ним заглянула Фэнни проверить, все ли в порядке.

— Что ты делаешь? — спросил Дэнни, когда Кристаль остановилась посреди танца и выключила музыку.

— Что я делаю?! — повторила Кристаль. — Нет, что ты делаешь, Дэнни?!

— Э-э… танцую?

— Ага, прямо на моих ногах, блин. А это, между прочим, очень хрупкие инструменты. Они мне нужны, чтобы зарабатывать деньги.

— Серьезно? — засомневался Дэнни. — Люди платят, чтобы увидеть твои ноги?

— Ага, умник, один мужик реально платит. И хорошо платит, кстати, но перестанет, если мои ноги будут выглядеть как мостовая в какой-нибудь чертовой Памплоне[22].

— Я уже сказал, это случайно вышло! Такое бывает.

— Ага, и ты живое тому подтверждение. Но пять раз — это уже не случайность, Дэнни. Случайность — это один раз. Два раза — столкновение. Но пять? Пять раз — это не случайность. Это дурацкая шутка.

— Я же извинился.

— За что именно ты извинился? — возмутилась Кристаль. — За отдавленную ногу? Или за то, что впустую тратишь мое утро, которое я могла провести в кровати за просмотром «Охоты за сделками»[23]?

— Просто я сегодня немного неповоротлив, — сказал Дэнни совершенно неубедительным тоном.

— Неповоротлив? Дэнни, да у меня при одном взгляде на тебя начинаются судороги. Некоторые из наших постоянных клиентов двигаются лучше, чем ты, а им делали много операций на бедренных суставах. Ты же понимаешь, до конкурса всего пять дней! Пять дней, Дэнни. Так почему ты танцуешь так, будто у тебя есть еще пять месяцев?! Серьезно, если это твой максимум, то можешь прямо сейчас пойти и сам сломать себе ноги — хотя бы испортишь своему домовладельцу веселье. Я тебе помогу, если хочешь.

— Ладно, ты права, извини. Просто… Уилл наконец-то заговорил, и все стало налаживаться, но утром мы поругались, и…

— Дэнни, не пойми меня неправильно, но мне абсолютно наплевать, что происходит у тебя дома. Сейчас, когда мы вдвоем торчим в этой студии. И тебе должно быть плевать. Ты должен волноваться только об одном: как выиграть этот чертов конкурс. Потом у тебя еще будет время обо всем этом беспокоиться, но пока задвинь эту мысль в самый угол, дай ей айпад и пакетик сока, а сам сосредоточься на цели. Понял?

— Понял.

— Супер. А сейчас встань и танцуй так, словно от этого в прямом смысле зависит твоя жизнь, и если ты еще раз наступишь мне на ногу, то, богом клянусь, я засуну ее так глубоко тебе в задницу, что ты узнаешь, каков на вкус лак у меня на ногтях.

* * *

Дэнни сбросил промокшие ботинки, поставил чайник и лишь потом, сняв куртку, повесил ее на спинку стула сохнуть. Он вымок до нижнего белья, но странным образом обрадовался — не влажным трусам, а самому дождю, который начался около полудня и до сих пор не прекращался. У него не было настроения идти в парк после занятия с Кристаль; возвращаться домой тоже не хотелось: он бы впустую потратил весь день, переживая, что они с Уиллом вернулись туда, откуда начали; поэтому Дэнни решил: сильный дождь — это знак от Большого Босса Сверху остаться у Фэнни и продолжать тренироваться. Именно так он и поступил. Но потом, выйдя из клуба и увидев, что дождь превратился в настоящий тропический ливень, Дэнни понял: отстойная погода и небесные знаки — не обязательно одно и то же.

Дверь в спальню Уилла была закрыта: он захлопнул ее с такой силой, что табличка с именем упала на пол и теперь лежала на ковре. Дэнни постучал — осторожно, почти беззвучно.

— Уилл? Ты там, приятель?

Он приложил к двери ухо и, кажется, услышал какой-то слабый и почти неразличимый звук — то ли поскрипывание пружины в кровати, то ли спрятанный в рукав зевок, — но издавать его могли как Уилл, так и дождь за окнами или чайник в кухне. Дэнни подумал, не зайти ли без приглашения, а потом просто сказать, мол, решил, что сын не услышал его из-за наушников, которые часто надевал, играя с айпадом. Но, с другой стороны, вполне возможно, сейчас Уилл буравил дверь тем же злым взглядом, которым ожег Дэнни сегодня утром, и все слышал, но решил ничего не говорить, тем более это у него, к сожалению, очень хорошо получалось. Дэнни не готов был проверять, поэтому отпустил ручку и отошел от двери, уверяя себя: Уилл заговорит, когда сам захочет, несмотря на массу доводов в пользу обратного.

Но спустя несколько часов, вернувшись с ужином, Дэнни слегка запаниковал. Он планировал выманить Уилла его любимой пиццей: даже положил коробку на пол и замахал так, чтобы запах шел в щель под дверью, но сын на это не клюнул.

— Уилл, я приоткрою дверь и оставлю пиццу внутри, ладно? — Дэнни старался говорить медленно и четко, словно участвовал в переговорах об освобождении заложников. — Обещаю не заходить. Попробую просунуть под дверь, но я просил положить двойную порцию всего, так что она вряд ли пролезет. Ты согласен? Скажи, если нет.

Уилл не ответил; Дэнни открыл дверь и просунул внутрь гавайскую пиццу на толстом тесте, подталкивая ее кончиками пальцев, как новичок в зоопарке, которому поручили покормить тигра. Он заглянул в комнату, готовясь сразу же отступить, если наткнется на убийственный взгляд; но увиденное встревожило его куда сильнее, чем полное ненависти выражение лица — а у Уилла их был целый набор.