Что мы говорим? Как сила слов влияет на наши мысли - [6]

Но что происходит, когда мы начинаем использовать абстрактные понятия: «правильно», «неправильно», «правда», «ложь», «знание», «невежество», «Бог», «дьявол», «рай», «ад»? Можем ли мы прийти к согласию по поводу их значения, рассматривая данные, поступающие от органов чувств? Можем ли мы организовать чернильное пятно переживаемого в обладающую значением форму, которая отделяет правильное от неправильного, правду от лжи, знание от невежества, Бога от дьявола, рай от ада?

Почему мы веками вступали в кровавые битвы за правоту, правду, Бога и рай? Потому что слова разделяют, а мы часто позволяем им разделять нас. Позволяем сталкивать одного человека с другим в движимой страхом борьбе за власть. Мы называем себя хорошим, а другого человека — плохим.

Представьте себе, что вы неделю провели в Гондурасе, а я никогда там не бывала. Вы возвращаетесь и рассказываете мне о маракуйе, василисках и старших сержантах. Что я пойму из сказанного вами? Начну ли я представлять себе василисков, которых видела в иллюстрированных сборниках сказок, в то время как вы говорили о забавных ящерицах? Воображу ли я вооруженного человека в форме, в то время как вы говорили о рифовых рыбах? Смогу ли по-настоящему узнать, что такое василиск, пока не увижу одного из них живьем или хотя бы на картинке?

Предположим, рассказ о василисках меня так впечатлил, что я позаимствовала некоторые слова, употребляемые вами, прибавила к ним свой личный опыт со сборниками сказок и начала говорить с другими людьми о василисках. Знаю ли я, о чем говорю? Не буду ли просто манипулировать словесными ярлыками, не связанными с моим личным непосредственным опытом?

Когда вы рассказывали о василисках, услышала ли я именно то, что вы хотели сказать? Конечно, нет! Я услышала ваши слова и перевела их с помощью моего личного опыта.

Если бы я поехала в Гондурас и лично повстречала василиска, мой опыт имел бы ту глубину, которой не обладали слова. Возможно, я бы сказала: «О, теперь я понимаю, что такое василиск». Или: «Я не представляла себе, что они бегают на задних ногах». Или: «О Боже! Они совсем не похожи на тех, которых я видела на иллюстрациях к сборнику сказок».

После того как я лично увидела василисков, не примут ли ваши слова другое значение? Не начну ли я лучше понимать их значение? Не будет ли наш опыт встречи с василисками обладать сходными чертами, которые позволят осмысленно разговаривать о василисках?

Я даже склонюсь к тому, чтобы посчитать ваши слова о василисках правдой, хотя вы и не упомянули о том, что василиски бегают на задних ногах. Я стану понимать слова, которые вы использовали для описания василисков, с точки зрения моего собственного опыта.

Будут ли слова, который вы выбрали для описания василисков, единственно верными словами? Конечно, нет! Каждый человек, встречавшийся с василисками, описывает свой опыт по-разному. Какие слова истинны? Все, потому что они точно описывают опыт, или никакие, потому что каждый рассказ — это лишь частичное, неполное описание?

Предположим, что Джон и Мэри оба были в Гондурасе и видели василисков. Я никогда не бывала там. Если бы я просто слушала то, что они говорят о василисках, я могла бы прийти к заключению, что слова Джона правильны, а слова Мэри — нет. Я бы слышала лишь различия в словах и не могла соотнести эти различия с непосредственным опытом встречи с василиском. Я могла бы даже заключить на основании разницы в словах, что и непосредственный опыт был разным.

Что могло послужить причиной моего решения, что слова Джона правдивы? Боюсь ли я Джона? Может быть, Джон был добрее ко мне, чем Мэри? Хочу ли я от Джона чего-то, что Мэри мне дать не может?

Вербальное общение подобно старой игре в испорченный телефон. Первый человек шепчет что-то второму, второй шепчет услышанное третьему. К тому времени, как слова достигают последнего человека в цепочке, они уже полностью искажены.

Если мы поклоняемся словам, то поклоняемся ложным богам. В тот момент, когда слова воспринимаются как истина, а не как символы, попросту указывающие на восприятие человеком определенного опыта, они становятся ложными богами. Например, два человека могут прикоснуться к горячей электрической плите. Один может настаивать, что она обжигающе горячая. Второй может сказать: «не такая уж она и горячая». Каждое утверждение касается индивидуального восприятия каждого из этих людей, а не реальной температуры плиты.

Однако любой из этих людей с легкостью может начать утверждать, что именно его слова являются истинными, потому что таким образом он когнитивно и эмоционально структурировал свое переживание. Они могут даже начать спорить по поводу того, кто из них прав. Противоположные по значению слова могут описывать, и в действительности описывают одно и то же переживание.

Это не означает, что мы не можем использовать слова, чтобы сосредоточить ум и привести свои жизни к гармонии. Именно это и делают разумные религии и развитая духовность. Слова — это просто инструменты, а не цель.

Случается ли, что одни и те же слова могут быть как правдой, так и ложью? В зависимости от того, кто их использует, как, что они означают с точки зрения приобретенного опыта и исходят ли непосредственно из основания бытия, чернильного пятна пережитого, материи, скрытой за формой, Бога, универсальной энергии, то есть того (как бы мы это ни называли), что стоит за человеческими словами и само по себе неописуемо?