Что мужчины думают о сексе - [75]

- Сегодня днем, помнишь, когда мы пришли на второе заседание? Когда я пошел первым, а потом вернулся в туалет и зашел в зал после тебя?

- Да, я был с тобой.

- Ну, на самом деле я вошел второй раз. Первый раз, когда ты был в туалете, я увидел там этих девушек. И парень, севший рядом, качнул стол, так что карточки с их именами упали на пол. А поскольку я сидел прямо напротив, им-то было трудно до них дотянуться, я подошел помочь. А потом… То есть я подумал, получится смешно… если… м-м-м… в общем, ты понимаешь, я сделал так…

- Ты поменял карточки местами?

- Да. Я хотел сказать тебе раньше. Конечно, после того, как мы немного поговорили с девушками, но задолго до того, как отправились сюда. Но как-то все не получалось. Я сделал это просто для смеху.

Я взглянул на него. Он таращился на меня с холодной лютой злобой, едва сдерживаемой.

- Ты говоришь, Роб, что сделал это «для смеху». И я бы хотел получить ответ на один вопрос: что-нибудь в выражении моего лица напоминает тебе хоть отдаленно признаки смеха?

- Тим, мне действительно очень жаль. Я правда не хотел утаивать все так долго.

Он отвел глаза, очевидно прокручивая в памяти события дня. Первое знакомство («Орианна, Алина, это Тим»); девушек не было за его столом во время ужина, и потому у него не было возможности увидеть карточки с их именами; беседу в баре, - две пары имен не нужны. Мне же было стыдно. Но не за жульничество в гонке - меня утешило то (хотя и слабо), что моя хитрость сработала, и теперь Тим не сможет закончить гонку сегодня ночью. Нет, мой стыд был вызван тем, что я оскорбил девушек, втянув их в эту гонку.

- Эй, вы собираетесь всю ночь читать рекламу гимнастического зала? - послышался голос Орианны. Да, действительно Орианны, пепельной блондинки, той, которую Тим до сих пор принимал за Алину.

Она придерживала двери лифта.

Мы с Тимом мгновенно переключились в режим воспроизведения.

- Извините, девушки, мы идем.

- Это он, он хотел дочитать до конца. Это он не в форме, не я.

Мы вышли на пятом этаже, и в воздухе повисло молчаливое предположение: Тим идет в номер Орианны, я - Алины. В коридоре, после обмена любезностями (наблюдательный некто заметил бы отсутствие такового обмена между мной и Тимом), наши пути разошлись сегодня в последний раз.

Алина и я пошли в ее номер. Она открыла минибар и вытащила бутылку «Перье». Я стоял у окна. Сквозь моросящий дождь мерцали огни Бристоля, отражаясь в каплях на стекле.

- Воды?

- Да, пожалуйста, - ответил я, не оборачиваясь.

Я услышал, как наполняются два бокала. Потом Алина подошла ко мне сзади. Я обернулся и взял воду.

- Спасибо.

Наши взгляды встретились. Нервно улыбаясь, она сделал полшага ко мне. Я протянул к ней руки. Наши губы нежно коснулись друг друга.

Я поставил свой бокал на подоконник, она тоже. Мы обнялись, и вместо того, чтобы поцеловать ее в губы, я склонился и поцеловал в шею. Вкус был чудесный, как я и ожидал. Этот поцелуй помог решить раз и навсегда вопрос, который не давал мне покоя. Алина, теперь я понял это, сильно отличалась от Орианны. И она высказала то, что беспокоило нас обоих:

- Роб, - прошептала она, положив голову мне на плечо, - я не хочу с тобой спать.

- Знаю, - прошептал я, прижимая ее крепче, - знаю.

И меня охватило облегчение. Насколько я хотел догнать Тима час назад, настолько я радовался теперь, что все останется как было. Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом не слишком повлиял на этот день.

- Извини, - сказала она.

- Не будь глупенькой. Тебе не за что извиняться.

Она действительно не поняла смысл сказанного мной.

- Это не из-за тебя. Это…

- Ш-ш-ш. Не нужно ничего объяснять. - Я легонько покачал ее в объятиях, последний раз поцеловал пышные белокурые волосы и выпрямился. - Полагаю, увидимся за завтраком.

Она улыбнулась.

- Полагаю, увидимся.

- Тогда спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

22 июня, вторник

19 ч. 35 мин.

Количество слов, сказанных мне сегодня Тимом, - восемь.

За завтраком - ни одного. Я первым спустился в столовую. Непринужденная встреча с Алиной принесла мне облегчение и помогла освободиться от угрызений совести. И потому сон охотно принял меня в свои объятия - как Орианна, не сомневаюсь, Тима в свои, с той лишь разницей, что утром я буду наверняка бодрее него.

Вскоре появились девушки и сели рядом со мной. Странно: мы не провели ночь вместе, и поэтому я чувствовал полную свободу в присутствии Алины; и я чувствовал некоторую неловкость в присутствии Орианны - потому что она провела ночь с Тимом. Пять минут спустя (как в лучших домах, чуть опоздав) появился и он сам: вокруг глаз - черные круги, что придавало ему сходство с медведем-пандой. Он сказал «доброе утро», не глядя в мою сторону. Беседа шла натянуто, как это часто бывает за завтраком, и, как только приличия позволили, мы снова скрылись в своих комнатах.

Я попрощался с девушками (в тот день мы должны были присутствовать на разных утренних заседаниях), а прощание Тима с Орианной, состоявшееся в ее комнате, было, видимо, не только вербальным.

Пять из восьми слов Тим произнес до половины второго. Мы прибыли на Бристольский вокзал и только что заняли свои места в вагоне.