Что мое, что твое - [14]
— Джон и Ава. Брент и Хелен.
Инес повторила их имена, показывая на каждую пару сложенными домиком пальцами.
— Именно так, — сказала Ава. — Тут все только парами. Если кто-нибудь разводится, сразу переезжают. — Она засмеялась.
— Не обязательно, разумеется, — прозвенела Хелен.
Инес удивленно закинула руки за голову.
— Разумеется, — повторила она.
Инес стали вежливо расспрашивать про ее последнюю постановку, и пока она объясняла, как эта пьеса работала с темой патриотизма, все терпеливо, но немного ошарашенно кивали. Выручка с билетов шла на организацию, занимавшуюся правами избирателей.
— Вот проблема, которая может всех объединить, — сказал Джон Саттон и без тени иронии поднял бокал. Никто не чокнулся, но все выпили.
Когда вошла еще одна пара, Ава взглянула на дверь.
— Надеюсь, эта новая женщина с семьей придет сегодня? Как ее зовут, Патрисия?
— Я не стала бы ее винить, если она не появится, — сказала Хелен. — Слышали, что случилось у бассейна?
Ноэль потянулась за стаканом. Третьим, ну и что. Она знала, что никакой жизни в ней нет.
— А что случилось?
Джон Саттон начал объяснять:
— На днях сюда переехала новая семья. Милая пара. У них сын, почти ровесник наших девочек. В общем, на этой неделе мы не успели отправить рассылку и объявить об их приезде. Сегодня утром Патрисия пошла с сыном в бассейн. Она читала журнал, а он нырял и брызгался.
— Ничего такого, — добавила Хелен.
— Абсолютно ничего, — сказал Брент.
Инес тронула Ноэль за руку, как будто знала, что сейчас будет.
— Короче говоря, ее обругал сосед. Спросил, живет ли она в этом районе, и сказал, что никогда ее тут не видел. Потребовал удостоверение личности, а когда она отказалась показывать ему документы, вызвал полицию.
— О боже, — сказала Ава, хотя она, конечно, уже слышала эту историю.
— Все кончилось хорошо. Она показала офицеру документы и свою карточку для прохода в бассейн, и он ушел. Но, кажется, ее сын был очень расстроен. А сосед…
— Кто это был? — спросила Ноэль.
— Знаешь седеющего мужчину, который вечно выгуливает такс? И не убирает за ними, если никто не смотрит?
— Какая мерзость, — сказала Хелен.
— О боже, — повторила Ава.
— И что ему за это будет?
Все повернулись к Инес. Она опустила стакан.
— Я так понимаю, самое главное осталось за рамками, хотя и так понятно. Патрисия и ее сын черные. Я права?
— Кажется, они из Вест-Индии, — сказала Хелен.
— С Ямайки, — сказал Брент.
— Так значит, он точно расист. Почему еще он мог решить, что у них нет права пользоваться бассейном?
— Да, но рассылка письма на этой неделе задержалась… — начал Джон Саттон.
— Он обязан извиниться, — сказала Инес.
Джон Саттон кивнул.
— Он поступил плохо. Извиниться — хорошая идея.
— Это не хорошая идея, а обязательное требование. Как минимум.
— Представляете, получить такое приветствие от соседей, — сказала Хелен, качая головой, а Ава прошептала что-то вроде «упаси господь» и взяла с подноса официанта бокал игристого.
— Интересно, каково будет ему ходить в школу с вашими девочками, — едко сказала Инес Джону и Аве. — Школы тут, наверное, преимущественно белые? Надеюсь, он хотя бы сможет чувствовать себя в безопасности в своем районе.
— Вообще-то он никогда и не был в опасности, — сказал Брент. — Тут полиция не такая, как в городе. Они приезжают и расследуют, а не валят сразу.
Инес сдвинула брови с недоумением и поморщилась.
— Но в любом случае лучше перестраховаться, — продолжал Брент напряженно, а потом повернулся к Джону Саттону. — Может быть, вставим что-нибудь в рассылку? — предложил он.
После вечеринки они сидели на задней веранде у Ноэль, чтобы протрезветь. Они пили кокосовую воду и хлопали себя по плечам — даже фонарики с цитронеллой не спасали от комаров.
— Надеюсь, ты тут приживешься, — сказала Инес.
— Пожалуй, приглашу ее в гости, эту Патрисию. С семьей. Пусть знают, что могут на нас рассчитывать.
— Ты ни слова не сказала за весь разговор про бассейн. Это на тебя не похоже, Нелл.
— Знаю. Но это мои соседи. Сейчас у меня больше ничего нет.
Инес сжала ее руку.
— Не потеряйся тут, милая.
— Знаешь, я ведь уже была беременна.
— И потеряла ребенка? Господи, Нелл, почему ты молчала?
— Сначала это была наша прекрасная тайна, знали только я и Нельсон. А когда я была готова всем сказать, все кончилось. Нельсон так спокойно к этому отнесся. Говорит, ничего не остается, только принять случившееся и пробовать дальше.
— Такой он странный. И дело не в том, что он толстокожий. Это ненормально.
— Он не такой непробиваемый, как кажется, — сказала Ноэль, защищая мужа, оберегая его секреты.
Впервые Ноэль увидела, как Нельсон плачет, когда они уже заканчивали колледж. Умерла одна девушка, с которой Ноэль была знакома. Много месяцев они сидели рядом на семинаре, делились конспектами, ныли из-за ужасного почерка профессора. Она была больна, но Ноэль этого не знала. Профессор объявил о случившемся к концу занятия. Вернувшись в комнату, Ноэль плакала и плакала, повторяя, что жизнь непредсказуема, что все они умрут, хотя никто не знает когда. Нельсон пытался ее утешить. Он обнимал ее, перебирал по кругу все афоризмы про прекрасное мгновение, какие знал. Когда успокоить ее не получилось, он сам стал заводиться, а потом принялся колотить себя по голове. Повалившись на пол, он просил ее прекратить. В ее переживаниях нет смысла, они ничего не исправят, не вернут к жизни ее подругу. Только выбьют из колеи. Кончилось тем, что Ноэль пришлось его утешать, целовать и укачивать, пока он не затих. Они занялись любовью. И больше никогда не говорили о ее подруге.
