Что Кейти делала - [141]

В конце декабря офицеры флагманского корабля давали бал, ставший крупным событием сезона в светских кругах Ниццы. Естественно, что американская публика играла наиболее заметную роль на американском фрегате, а из всех присутствовавших американских девушек Лили Пейдж была бесспорно самой хорошенькой. В изящном платье, с белыми кружевами и украшениями из бирюзы на шее, руках и в волосах, она привлекала больше кавалеров, чем могла придумать, что с ними делать, получала больше букетов, чем было удобно носить, и больше комплиментов, чем нужно, чтобы вскружить голову любой девушке.

Триумф заставил ее отбросить всякую осмотрительность, и она уступила мстительному чувству, которое в последнее время росло в ее душе по причине того, что она предпочитала рассматривать как определенное нарушение долга со стороны лейтенанта Уэрдингтона, и постаралась дать ему почувствовать, каково это, когда тобой пренебрегают. Она оказалась трижды приглашенной, когда он предложил ей потанцевать, она сделала вид, что не слышит, когда он пригласил ее пройтись, она холодно отнеслась к его попытке завести с ней разговор и, казалось, была всецело поглощена другими кавалерами, военными и штатскими, толпившимися вокруг нее.

Уязвленный и удивленный, Нед Уэрдингтон направился к Кейти. Она отказалась пойти потанцевать, сказав откровенно, что не умеет и что слишком высокая. Одета она была довольно просто — в жемчужно-серое шелковое платье, которое было ее лучшим платьем в прошлую зиму в Бернете, с букетиком красных розочек, приколотым к белой кружевной шемизетке, и другим таким же (оба — подарки Эми) в руке; но казалась она приветливой и спокойной, и было в ней что-то, что успокоило и его смятенный ум, когда он предложил ей руку, чтобы прогуляться по палубе.

Сначала они почти не говорили, но Кейти была вполне довольна, когда, прохаживаясь туда и сюда в молчании, любовалась действительно красивым зрелищем — лунный свет на поверхности залива, колышущиеся отражения темных корпусов кораблей и стройных мачт, сказочное впечатление от разноцветных ламп и фонарей и яркий движущийся лабиринт танцующих.

— Вам нравятся такие вещи? — вдруг спросил он.

— Какие вещи вы имеете в виду?

— Да все это дерганье, и вальсы, и увеселения!

— Не знаю, что такое «дерганье», но на все это очень приятно смотреть, — весело ответила она. — В жизни не видела ничего столь очаровательного.

Ее радостный тон и безмятежное лицо, которое он увидел, когда она обернулась к нему, смягчили его раздражение.

— Я верю, что вы говорите то, что думаете, — сказал он, — и все же не сочтите меня невежливым, но большинство девушек нашли бы этот бал довольно скучным, если б получали от него то, что вы, — то есть, я хочу сказать, если бы они не танцевали и никто особенно не пытался их развлечь.

— Но все делается для того, чтобы развлечь меня! — воскликнула Кейти. — Не понимаю, что заставляет вас думать, будто бал может показаться скучным. Я участвую во всем, разве вы не понимаете… на мою долю тоже приходится веселье… Ах, я так глупа, я не могу вам этого объяснить!

— Нет, вы объяснили. Я думаю, что вполне вас понимаю; только это — точка зрения, очень отличающаяся от той, которой, как правило, придерживаются девушки. (Под «девушками» он подразумевал Лили!) Пожалуйста, не сочтите, что я груб.

— Вы совсем не грубы, но не будем больше говорить обо мне. Взгляните на эти огоньки между отражениями мачт на воде. Как они дрожат! Кажется, я ничего красивее не видела! А как тепло! Даже не верится, что стоит декабрь и что это почти канун Рождества.

— А как Полли собирается праздновать Рождество? Вы уже решили?

— У Эми будет рождественская елочка для ее кукол, и еще две куклы со своими маленькими хозяйками, которые тоже живут в пансионе, придут в гости. Сегодня мы ходили покупать украшения для елки — крошечные игрушечки и свечечки, как для лилипутов! Кстати, как вы думаете, можно здесь достать зеленых веток, таких, как ветки ели и остролиста у нас дома на Рождество?

— Почему же нет? Здесь полно зелени.

— Вот именно; вся зелень здесь выглядит по-летнему и от этого кажется совсем не рождественской. Но я хотела бы немного зеленых веток, чтобы украсить гостиную, — если, конечно, их можно найти.

— Я посмотрю, что можно сделать, и постараюсь прислать вам побольше.

Не знаю, почему эта самая обыкновенная беседа произвела впечатление на лейтенанта Уэрдингтона, но он не забыл ее.

«Не будем больше говорить обо мне, — сказал он себе в тот вечер, возвратившись в свою каюту. — Интересно, сколько времени прошло бы, прежде чем та, другая, захотела бы поговорить о чем-нибудь, кроме себя самой. Немало, я думаю». И он улыбнулся довольно мрачно, расстегивая портупею. Плохое предзнаменование для девушки, если она наводит на такие размышления. Попытка Лили досадить своему обожателю потерпела неудачу.

На следующий день, после обеда, Кейти сидела на своем любимом месте на побережье и трудилась над очередным из длинных писем, которые никогда не забывала еженедельно отправлять в Бернет. На коленях у нее лежал бювар, а перо быстро скользило по бумаге, почти так же быстро, как срывались бы с ее языка слова, окажись те, кому она писала, рядом с ней.