Что, если мы поверим - [87]
Может, это просто ночной кошмар?
У меня в жизни бывали фазы, когда мне снился «Притворяясь». Однако сейчас я прикусила себе щеку, почувствовала боль, но не проснулась. Я просто стояла, а Скотт продолжал говорить, не глядя в мою сторону:
– Я знал, что в январе предстоит следующий тур. Следующие тридцать залов, затем две недели отдыха, «Наско» уже забронировал отель на Сейшелах. Черпать вдохновение для работы в студии. Мы должны были начать в марте. В новом году они хотели выпустить первые тизеры, в идеале в праздники я должен был немного побыть наедине с собой, подумать. Я крутился как белка в колесе, и колесо крутилось все быстрее. Во время последних выступлений в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Сиэтле и Ванкувере все время приходилось играть дополнительные концерты. В музыкальных чартах было одновременно шестнадцать моих песен, три из которых в топ-10. Я занимал первые строчки, Хоуп. Я бил рекорды, блин, я имел все, мне бы летать от счастья, но все перечисленное было не про меня. Я чувствовал себя хуже некуда. Мне хотелось плакать из-за Эли, но я не мог. Каждый вечер мне приходилось развлекать двадцать тысяч человек. Я хотел написать о своих ощущениях. О пустоте и страхе, что все кончено, но продюсеры прислали мне первые демоверсии новых песен, по первым нотам которых стало ясно, что это будущие хиты. Однако то, что со мной творилось, никого не интересовало. Эли всегда мне говорил: «Старик, потерпи еще годик, еще несколько месяцев, добей этот альбом, а потом можешь делать что хочешь». Но я не мог. И он не мог, потому что, блин, умер. Эли умер. – Плечи Скотта затряслись. – И в этом виноват я. Я втянул его. Я бросил его на съедение этому монстру, вместо того чтобы защитить. Я понимал, какой он классный, а когда и они это поняли, стали использовать почем зря. Высосали из него все соки. Взнуздывали так, что он выбился из сил. Они убили его, ужаснулись произошедшему, а потом принялись по новой. У него был сумасшедший успех, ну и где теперь тот успех? Нету… Потому что Эли умер.
– Но… ты не виноват, – прошептала я.
Скотт резко замотал головой:
– Хоуп, ты не понимаешь? Я все знаю. Мне все понятно, но это не отпускает. Эли никогда бы не согласился с тем, что я виню себя, но по-другому я не мог. Это чувство в сочетании со стрессом от гастролей и планами на следующий альбом… я устал. Я был как вентиль, который «Наско» зажал пальцем, а давление все росло. Я не выдержал. Ни сидя на ксанаксе, ни на чем другом. И в то же время мне было стыдно, потому что благодаря маске у меня было больше личного пространства, чем у других, которые не прятали свое лицо, оставаясь самими собой. Не имея дополнительной защиты, которая была у меня. Я уж не помню, сколько музыкантов признались мне в том, что все отдали бы за то, чтобы оказаться на моем месте. Не из-за успеха, а из-за маски. У меня было это долбаное личное пространство. Но я все равно не справился. Потому что я перестал быть собой.
Я сжала кулаки, я не могла сформулировать ни одной мысли.
На всех моих альбомах мое имя, и нигде – моей души.
Эта фраза мне пришла как озарение. Я была во власти фантазии и не подозревала, что в этих словах окажется столько правды. Правды, от которой делалось страшно.
– Деньги и слава превращают человека в животное. У меня ощущение, что они меня давно уже выпотрошили. Во мне ничего больше не осталось, но им было мало. И конечно, можно было найти решение, но я не знал какое. – Скотт замолчал, а мне стало невыносимо. – Я понимал, что не в состоянии больше вставать с постели. Утро превратилось для меня в кошмар. Душ отнимал силы настолько, что после него я снова падал в кровать. Не было ни одной гребаной причины так себя чувствовать. Еще неделей ранее у меня был тур, и все шло как шло. У меня в голове… как будто произошло короткое замыкание. Полный блэкаут. Абсолютная темнота, которая никому не видна. Никому, кроме меня. – Скотт замолчал. Он поднял плечи, словно приготовился к внутренней схватке. – Был вечер после ужина с «Наско». Не знаю, как я вообще туда добрался. И как умудрился вынести разговоры об Эли. Еще за год до этого он сидел за общим столом, в этот раз мы помолчали, Тони сказал несколько слов, мы выпили и… стали обсуждать планы на будущий год. Просто так. Жизнь продолжается. – Скотт вздохнул, и его плечи порывисто опустились. – Я ушел оттуда раньше других. Как будто на автопилоте. Вышел и купил пистолет. Это оказалось просто. Никто не задает вопросов. Что с тобой и что ты собираешься с ним делать. Никого не колышет. Пришел домой, проглотил оставшиеся таблетки ксанакса. Их оставалось много. Написал родителям, что сожалею, и Тони тоже написал. Выключил телефон, придвинул комод к двери и… Я не смог. – Скотт закрыл глаза, по щекам текли слезы.
Я стояла очень тихо.
Дыши.
Сделай вид, что ты спокойна.
– Я нажал на курок, но рука так тряслась. Пуля попала в плитку ванной и срикошетила. Но даже и рикошетом она меня не задела. Я… мне следовало взять себя в руки, сделать вторую попытку, мне надо было… – Скотт опустил голову. – И вдруг появился Тони. Он привел с собой копов. Они забрали у меня пистолет, а Тони… Он стоял тут же, а потом все вдруг стало черно. Из-за передозировки я попал в больницу. Затем – в закрытую психиатрическую лечебницу. Дальше я ничего не помню, в первое время они мне что-то давали. Я был не я, и, наверное, это самое правильное определение. Я никого не видел, месяца полтора примерно. Кроме психиатров и терапевтов. Потом я три месяца провел в лечебнице в Санта-Барбаре. Было… так плохо. Ничего хуже в жизни я не испытывал, но там были люди, которые сразу это заметили. Они сидели передо мной и спрашивали, как я себя чувствую, или молча ждали, когда я наконец заплачу. Это… Когда кто-то сидит рядом и спокойно обещает, что сейчас придет помощь, и ты… – Скотт помолчал. – Я не могу описать это словами.
Вторая часть трилогии Сары Шпринц «Что, если…», завоевавшей сердца читателей по всему миру. Эмбер Гиллз потеряла все: свое место в колледже, уважение родителей и любую надежду на счастливое будущее. Лишь благодаря связям отца у нее есть шанс получить диплом. Взамен родители просят Эмбер проявить себя в семейном архитектурном бюро. А давний друг, Эммет, предлагает ей помощь. Целеустремленный, вежливый, прилежный студент – полная противоположность Эмбер. Но дружеские планы рушатся в один миг: как только они остаются наедине – сердцебиение Эмбер непроизвольно учащается.
В жизни Лори произошло трагическое событие, и ей понадобилось много времени, чтобы начать жизнь с чистого листа. Теперь она точно готова двигаться дальше. Лори переезжает в Ванкувер и успешно поступает на медицинский факультет Университета Британской Колумбии. Новые друзья помогают отвлечься, а учеба практически лишает девушку сна. Но не только лекции занимают ее мысли: неожиданное знакомство с обаятельным старшекурсником Сэмом стремительно перерастает во что-то большее, чем просто дружба. Молодых людей словно магнитом тянет друг к другу. Долго ли продлится идиллия, когда Лори узнает, что именно Сэм был вовлечен в события, навсегда изменившие ее жизнь?
Весь Сосновск потрясен захватом Вали в заложницы и арестом Недельского. Вале бы немножко прийти в себя, но, как можно отдохнуть, когда впереди свадьба, беременность и поиск сокровищ, которые спрятал в своем имении старый граф.
Детектив. О женщинах и для женщин. Героиням предстоит пройти через лабиринт кошмаров и выйти из него.
Они из двух разных миров. Он живет в богатом доме, а она проводит большую часть своего времени в конюшнях, помогая отцу дрессировать лошадей. Фактически, Саванне всегда было комфортнее, когда вокруг были лошади, а не мальчики. Особенно парни как Джек Гудвин - самодовольный, популярный и совершенно не её уровня. Она знает правила: не сходиться ни с кем из персонала и из семьи Гудвинов. Но для Джека нет границ. С мечтой стать наездницей на скачках, Саванна тоже не совсем готова следовать правилам. Она не позволит никому сказать, что девушка не может стать жокеем.
Лариса Шкатула – автор 29 романов, опубликованных издательствами "Эксмо" и "АСТ" в жанрах историко-приключенческий и любовный роман. Новая книга автора "Брачные танцы на пепелище" о молодых медиках в современной провинции. В романе две героини – условные "Принцесса " и "Золушка", но переоценка ценностей в водовороте событий: распад семьи, нечаянная любовь и стихийное бедствие делают их совсем другими. Лучше ли? Счастливее ли?
Из всех сокровищ, знание всех драгоценнее, потому что оно не может быть ни похищено, ни потеряно, ни истреблено. Индийское изречение. Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.