Что думал старый волк - [8]

Водопой кончился, звери тронулись по одному направлению, вразброд, только одна прибылая волчица следовала сзади за матерью. Старуха и тот же крупный переярок посмотрели на сидевшего поодаль, уже спиною к падали, старика. Переярок ощетинился было, намереваясь ринуться, но оставил свое намерение, по отсутствию острого повода к соперничеству, а вдобавок от испытываемой тяжести пищи. Вместо нападения на старика, он отогнал молодую волчицу от матери и, став на ее место, пошел следом за старухою. Мало помалу все выровнялись в колонну. Старая волчица обернулась, чтобы поглядеть, не вздумал ли старик идти подбирать остатки пищи, и, увидав, что он лениво плетется за ними на расстоянии, двинулась дальше. Переярок тоже обратил на это внимание, хотя не был доволен тем, что старик плетется за ними, но все же, пожалуй, это было более терпимо, чем если б этот совершенно не грозный для него матерой вздумал задержаться у остатков растерзанного скелета.

Рассвело, но до восхода солнца было еще далеко. Проходили волки вдоль опушек глухого заболоченного леса, по редким и чахлым зарослям кустарника и по сенокосной поляне с сарайчиками и темными и светлыми на ней пятнами одиночных елей и берез. Волчица вдруг резко остановилась, и вся колонна замерла, как одно тело: по поляне проходил человек с уздечкою, перекинутой через плечо, очевидно, в поисках лошади. Он не заметил волков, которые во время остановились и цветом сливались с поблекшей травой.

Отставший матерой, следуя по пути своих предшественников, не принимал особых мер предосторожности и заметил встречного человека на близком расстоянии почти в тот миг, когда человек уже кричал от испуга, поспешно развязывая уздечку. Матерой сметнулся в опушку, сделал несколько махов и, заслонившись елкою, сквозь хвою стал следить за удалявшимся врагом, беспрестанно оглядывавшимся назад. Видел волк, что по принятому направлению человек не минует выйти на равнину с белоусом, где остался растерзанный остов лошади.

Двинулся матерый, вошел в моховое болото. По мягкому мху видна была тропа только что прошедших волков. Моховые кочки местами заплыли багровыми пятнами клюквы. Запыхавшись после встречи с человеком, матерой с удовольствием хватал ягоды.

— Куда же он идет? — спрашивал он себя, неясно понимая цель принятого им направления. Волки, по его расчету должны были остановиться на дневке в видневшемся еловом закрайке. Несомненно, что его встретят враждебно, его приход будет, конечно, понят, как желание пристроиться к семье, и он подвергнется нападкам решительно всех членов семьи.

Он знал это и шел по безотчетному влечению к сообществу, шел по ясной, но никогда не оправдывающейся надежде получить помощь в семье в то время, когда собственных сил для поддержания существования оставалось уже мало, шел по неясному влечению любопытства.

Как только он ступил в еловый закраек, он насторожился, чтобы не набрести слишком близко на которого нибудь из отдыхающих волков, так как заход постороннего на дневку обыкновенно не проходит безнаказанно.

Он отлично знал, что ему придется расположиться поодаль, и притом предварительно показав себя, иначе на него нападут, как на шпиона, как на врага, который подкарауливал.

И вот, он зачуял волков и остановился шагах в 40, пользуясь прогалиною между деревьями. Он оглядел отдыхавших. Все лежали в 5—10 шагах друг от друга. Не наглядел он только одного из восьми, очевидно, отдыхавшего за толстою елкою. Волчица и крупный переярок, лежавшие мордою по направлению к входному следу, подняли головы, переярок привстал, заворчал, но, заметя, что матерой сейчас же мирно улегся, он, повертевшись волчком, опять грохнулся на то же место и просопел.

Хоть во враждебном лагере отдыхал старик, но сладко было ему чувствовать себя в соседстве с себе подобными, и крепко уснул он.

...Снятся ему сны из былого, видится холмистое поле, летняя лунная ночь, травянистые росистые низины. Чудится ему, как он ползет с женою по одной из низин, обходя пасущуюся отдельно от табуна лошадь, переживает он во сне волнения от ожидания скорого окончания обхода. Вот, вдвоем по краям холма, навстречу теплому ветру, мчатся они за конем, отбитым от тропочущего, фыркающего табуна, гонят они лошадь с хвостом наотмашь, с развевающеюся гривою и с головою закинутою на бок, в закраек поля, в буреломный болотистый лес. Слышится, как с разбега ударилась она о валежное дерево, и глухо рухнуло ее стонущее тело, а в горло и в загривок уже впились могучие клыки. И чувствует старик во сне, как по брылям его бьют и стекают струйки парной крови...

Давно не видал он таких сладких снов, давно не отдыхал так спокойно! Одни приятные воспоминания сменяются другими, — ни одного страшного сна. Не снится даже и сегодняшняя встреча мужика с уздечкою...

Во второй половине дня проглядывало урывками солнце и грело старика. Приятное ощущение сытости, тепла солнца и семейная обстановка окончательно разнежили старика, и он завалился на бок и заснул богатырским сном так, что уши его, пожалуй, впервые за десятилетие уснули и не слыхали как долбил дятел на ближней сухой осине.